Лисы, аистенок и Стив Джобс

Выбирать ребенка дают только после оформления всех необходимых документов. Мы с мужем сразу решили, что хотим мальчика. В «Родительском мосте» нас подготовили к тому, что приемные дети — это непросто. В случае усыновления совсем маленьких детей нужно быть готовым к тому, что они могут быть носителями тяжелых заболеваний, патологических нарушений интеллекта, о чем в первые годы жизни ничего не известно. Со старшими же всё более или менее ясно — спектр заболеваний, умственные способности, — но к этому могут добавляться и повреждения личности, возникшие за время жизни в детском доме или в собственной нездоровой семье.

 Сына мы взяли в возрасте двух лет и восьми месяцев. Сейчас ему восемь с половиной. Он помнил и детский дом, и даже свою родную маму немного. Вопрос «откуда я появился» он задал мне в возрасте пяти лет. Я этого вопроса боялась, ждала, но когда он прозвучал, с легкостью ответила правду: что была другая мама, она заболела — алкогольная зависимость ведь действительно заболевание — и не смогла заботиться о тебе дальше, потом ты попал в детский дом, откуда мы тебя и забрали. Я даже нашла эту женщину в социальных сетях — сыну было интересно на нее посмотреть, показала ему её фотографии. Не самые приятные кадры, мама на них с сигаретами, мой сын даже попросил удалить скорее с компьютера этиснимки. «Мама, я никогда не буду курить», — сказал он мне. При подготовке к усыновлению нам рассказывали истории про животных, которые усыновляют других зверей и любят, и заботятся о них, как о родных. Семейство лис усыновило аистенка, например. И сыну я теперь эти сказки пересказываю, говорю ему: «Ты наш аистенок».

Важно показать ребенку, что нет ничего зазорного в том, что его взяли из детского дома. Я привожу сыну примеры великих сирот — Моисея, Стива Джобса — и говорю ему: смотри, какие люди, яркие и выдающиеся. Может, это даст ему дополнительный стимул к развитию.

Проблем у сына много. Прежде всего, хромает здоровье: аллергии, больной кишечник, позвоночник. Всё время ходим по врачам. Поэтому хорошо, когда приемная семья имеет стабильный доход, который позволил бы ей посещать платных докторов, потому что бесплатная медицина — плохой помощник. Приходим к врачу, жалуемся на болячки, а нам отвечают: что ж вы переживаете, так сейчас у всех. Нужно постоянно вкладываться в здоровье ребенка, искать хороших специалистов, хотя внешне сын — ­крепкий, высокий парень.

  Много и психологических, и эмоциональных проблем. В Доме малютки они живут в замкнутом пространстве, и хотя с ними занимаются, этого недостаточно, детдомовские всегда отстают в развитии. Нам врачи объяснили, что у ребенка недоразвиты отделы мозга, отвечающие за абстрактное мышление. Для ребенка оказаться в Доме малютки — огромное потрясение, организм реагирует на стресс болезнями. Будучи там, сын два раза побывал в реанимации с воспалением легких. Лечили его антибиотиками, как и положено, но в столь раннем возрасте эти лекарства очень пагубно влияют на центральную нервную систему. К тому же, в младенческом возрасте кровная мама с ним не возилась, не играла. А в период, когда дети начинают ползать, он больше лежал в кровати — отсюда больной позвоночник.

Наш сын плохо ощущал себя в пространстве, первые годы всё время во что-нибудь врезался, ударялся, падал. Если у вас была собака, вы, наверное, замечали, что если запереть её надолго в помещении, а потом выпустить на волю, она сломя голову ринется на простор, не разбирая дороги. С детьми то же самое — вот они росли в государственном учреж­дении — и вдруг попали в огромный мир. На даче мог забрести на соседский участок, где на него нападет агрессивный петух, мог свалиться в пруд. У меня перед глазами был пример маленького племянника, и совершенно зря я полагала, что сын будет вести себя примерно так же. Племянник осторожен: видит петуха и убегает, в пруд не лезет, если падает — выставляет вперед ручки.

Приемные дети в самом раннем возрасте недополучили любви и ласки. Им постоянно нужно говорить, что они любимы. Сегодня мне сын говорит: «Мама, мама, меня Мурик обижает!» А Мурик — это наш старый котик, лежит себе в коридоре, обидеть никого не способен. Но всё равно нужно пожалеть сына, погладить. Сейчас сын научился прямо просить: «Мама, обними меня!», раньше он этого не умел.

Сын исцелил меня от многих иллюзий. До него я жила представлениями, что смысл жизни женщины исключительно в семье и детях. Чтобы я ни делала — всегда держала в уме будущее материнство: а пригодится ли это моему ребенку? Когда появился сын, я поняла, что не я должна искать в нем точку опоры — ждать, когда он достигнет успехов, будет «маминой гордостью». Занялась своим развитием. Сын постоянно учит меня смирению — принимать и любить его таким, какой он есть, не требовать большего, не сравнивать с другими.

Учится сын в православной школе — там небольшие классы, усвоение материала проходит легче. Если честно, я не подозревала до школы, что обучение будет даваться нам так тяжело. Особенно непросто идет иностранный язык. Приходится всё время что-то выдумывать, чтобы материал запоминался быстрее. Английское местоимение I — вроде бы просто, но мы над ним очень долго бились. Пришлось подключать тактильные ассоциации: я сына ущипну слегка, он вскрикнет «Ай!» — так и запоминали.