Летописец меняющегося города
— Александр, вы снимали какие-то сюжеты специально для книги или просто использовали свой архив?
— Специально ничего не снимал, это материал, который набрался за двадцать лет. Средства на издание книги собрал с помощью краудфандинговой платформы: призвал подписчиков, готовых заранее заплатить за книгу, которая выйдет в августе-сентябре, и желающие вносили на счет издательства определенную сумму.
— Немало сюжетов в вашей книге связано с храмами. Как можно найти оригинальный ракурс, избежать привычного «открыточного» вида?
— Храмы — жемчужины архитектуры, доминанты любого города, в том числе и Петербурга. Без них город трудно представить. Избитость сюжета — серьезная проблема нашего времени, когда практически каждый человек имеет в кармане устройство, с помощью которого можно фотографировать, и каждую секунду возникают новые изображения любого туристического объекта. Обилие снятого, в том числе и туристами, приводит к девальвации сюжетов, поэтому нет другого выхода, как пытаться выйти за пределы традиционных, обычных трактовок — в том числе с помощью съемок с крыш.
— Чтобы сфотографировать крыши и шпили, нужно самому залезть на другую крышу?
— Не обязательно. В последнее время появилось много других возможностей: квадрокоптеры, съемки с помощью телескопической оптики, когда сам фотограф находится на очень большом расстоянии от объекта. Сейчас можно снимать центр города из высотных зданий, расположенных на расстоянии двадцати километров. Техника совершенствуется, есть возможность делать то, что было невозможно в 1970–1980-е. Но ведь и сам город меняется, при любой технике невозможно снять его таким, каким он был сорок лет назад. Получается, что место одно и то же, но оно меняется. За счет фактора времени и возникает возможность показать, чего не было раньше.
— Современной застройкой Петербурга, мягко говоря, не все довольны. Мешает ли она при съемке?
— Я исхожу из того, что она существует. Возмущаться бессмысленно: всё равно же ничего не изменить. Стало быть, надо пытаться использовать то, что дает текущая эпоха. Например, как быть с бесчисленными проводами, которые, по общему мнению, портят кадр? Многие фотографы стараются их заретушировать, но через пару десятилетий будут сплошь беспроводные технологии, и провода будут смотреться как милая примета эпохи, вроде извозчиков на фотографиях начала ХХ века. Самое важное — передать дух времени и места без оценочных суждений. Всё равно твое отношение будет присутствовать, но надо честно отображать само время.
— Не только город — и сам фотограф меняется?..
— Да, безусловно, в том числе и под воздействием других людей. Например, уже лет двадцать я знаком с фотографом «Воды живой» Станиславом Марченко. Много лет смотрю, как он работает. Раньше я занимался исключительно видовой фотографией, а под его влиянием у меня в кадре всё чаще стали появляться люди.
— Вы предупреждаете, что в книге много экстремальных сюжетов. Припомните какие-нибудь сложные съемки.
— Как-то недавно, пользуясь случаем, забрался на самый верх купола храма подворья Оптиной пустыни. Там тоненькие скобы, они шатаются, погода случилась ветреная. Было, правду скажем, немного страшно. Но в момент, когда забираешься наверх и видишь эту красоту, страх уходит. Риск оправдан, потому что делаешь это не просто ради экстрима, а чтобы поделиться красотой с другими.
— В советское время довольно просто было проникнуть на чердак почти любого здания, а сейчас-то всё закрыто…
— Ощущаю свою легкую вину за это. В свое время я много лазил по крышам и своим примером популяризировал этот вид досуга. Возникло целое движение «руферов», с ними стали бороться — жильцы были не в восторге и жаловались, добавилась угроза терроризма, соображения безопасности и так далее. Одно время выручали квадрокоптеры, пока они не были запрещены, но потом появились «глушилки»… Так что приходится как-то выкручиваться и решать задачи любыми возможными способами.
— Как настоятели относятся к просьбе пустить фотографа на купол, на колокольню?
— Была забавная история с храмом, в который я сейчас хожу, Благовещения Пресвятой Богородицы на Васильевском острове. Двадцать лет назад, тогда я был невоцерковленным, очень хотел залезть на колокольню, но не знал, как. И не нашел ничего лучше, чем прийти к настоятелю и сказать, что храм собираются снести и важно показать, насколько он незаменим в качестве архитектурной доминанты: «Поэтому пустите меня, пожалуйста, на колокольню!» Настоятель переполошился, разрешил мне подняться на колокольню и поснимать. Потом я признался, покаялся, отец Андрей меня простил, и я стал постоянным прихожанином.
— А разрешение получить сложно? Бывало ли, что вас задерживали?
— Получить официальное разрешение сложно: надо писать заявление, заверять его, на это требуется время, а бывает, что вот сейчас такой свет красивый — и пытаешься залезть наверх всеми правдами и неправдами. Это касается, разумеется, не только храмов, но и гражданских зданий. Конечно, бывало, что ловили, приводили в полицию, приходилось писать объяснительную — дескать, находился на крыше для фотографирования с целью изготовления художественных открыток. Полицейские обычно крутили пальцем у виска и отпускали. Доказательством служили уже сделанные мною открытки — я обязательно что-то ношу с собой.
— Вам, наверное, удалось побывать на всех крышах и шпилях петербургских храмов?
— Думаю, что да. Иногда — пользуясь тем, что объект в лесах. Например, когда Петропавловский собор в 2001 году реставрировался, не было никаких ограждений, только табличка «Посторонним вход воспрещен», — но я себя посторонним не считал. Я понимал, что фотографии, которые будут сделаны прямо рядом с ангелом, венчающим шпиль, неоднократно потом будут использованы. Осознание, что ты не делаешь ничего плохого, а делаешь нужное, хорошее дело, придает уверенность в своих силах.
