Кого Бог не может спасти? Евангелие в Неделю о мытаре и фарисее

Проповедь протоиерея Димитрия Галкина
Раздел: ПРОПОВЕДЬ
Кого Бог не может спасти? Евангелие в Неделю о мытаре  и фарисее
Журнал: № 2 (февраль) 2012 Опубликовано: 24 февраля 2013
Сказал Господь притчу сию: 10 «Два человека взошли в Храм помолиться, один — фарисей, а другой — мытарь. 11 Фарисей встал и молился про себя так: „Благодарю Тебя, Боже, что я не таков, как прочие люди — корыстолюбцы, беззаконники, прелюбодеи, или хотя бы как вот этот мытарь; 12 нет, я соблюдаю пост дважды в неделю и жертвую десятую часть всего моего прибытка!“ 13 А мытарь, став подальше, даже глаз не смел возвести к небу, но только бил себя в грудь со словами: „Боже, будь милостив ко мне, грешнику!“ 14 Говорю вам, второй пошел к себе домой более оправданным, чем первый. Ибо всякий, кто возвышает себя, будет унижен, а всякий, кто смиряет себя, будет возвышен». 
Лк. 18, 10-14 Перевод Сергея Аверинцева

Предатель и праведник 
В притче о мытаре и фарисее перед нами предстают два абсолютно противоположных по мировоззрению персонажа. Первый — фарисей. Их было в Иудее сравнительно немного, по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, порядка 6000 человек. Но они имели огромное влияние на умонастроение своих современников и были окружены искренним почитанием. Авторитет их был фактически непререкаем. Порой мы представляем себе фарисеев как людей озабоченных исключительно личным спасением. Это верно лишь отчасти. В ту эпоху в Иудее были очень сильны мессианские ожидания. Угнетенный римским владычеством народ жаждал пришествия избавителя, Мессии. Казалось, не за горами то время, когда Бог вмешается в историю и восстановит былое величие царства Давида. Но иудеи прекрасно понимали, чтобы Бог призрел на Израиль и исполнил мессианские чаяния своего народа, необходимо соблюдать Закон. Но закон Моисеев необычайно обширен и трудноисполним. Предписания Закона в том виде, в котором они даны в Торе, не охватывают всего многообразия жизни. Поэтому примерно со II века до Р. Х. в Израиле начинается активная законотворческая деятельность. Формируется так называемое «предание старцев» (Галаха), которое пытается регламентировать поведение благочестивого иудея в самых разных жизненных ситуациях. На этом историческом фоне и возникает партия фарисеев. Ими двигала не только жажда личного спасения. Свое служение они воспринимали как миссию: ревностно, до тонкостей, до мелочей исполнять Закон, чтобы приблизить пришествие Мессии. Они называли себя благочестивыми, праведными, богобоязненными, нищими и чаще всего отделившимися и осознавали себя как образец для подражания, как закваску, которая должна была привлечь милосердие Божие к Израилю. Трагедия фарисеев в том и заключалась, что пришедшего истинного Мессию – Господа Иисуса Христа они так и не узнали. Подлинно исполнились слова Христовы: «видящие стали слепы» (Ин. 9, 39). Напротив, прозревали те, кого традиционно в иудейском обществе считали погибшими для Бога: блудницы, мытари и прочие грешники.

Разделить трапезу с мытарем — все равно, что прикоснуться к прокаженному: и то, и другое считалось религиозным осквернением. Мытарей считали национал-предателями. Ведь они собирали налоги в пользу ненавистного языческого Рима, обирая своих соотечественников с нескрываемым цинизмом. К этому подталкивала форма вознаграждения их труда. Мытари не получали какой-то фиксированной платы от своих работодателей. Они брали сбор податей в аренду, и все то, что они собирали сверх того, что было оговорено в арендаторском контракте, становилось их доходом. Естественно, они были кровно заинтересованы в том, чтобы выколотить из налогоплательщиков как можно больше в свою пользу. Считалось, что с мытарями грешно было даже разговаривать. Бойкот распространялся и на их семьи. Мытари были лишены гражданских прав: не могли занимать никаких выборных должностей и выступать в суде в качестве свидетелей. Покаяние для мытарей считалось фактически невозможным, ведь для них покаяние включает в себя не только отказ от профессии, но, как у воров, еще возмещение ущерба (нанесенный ущерб плюс одна пятая часть). А как могли они знать обо всех, кого обманули? Бытовало мнение, что их греховное, богопротивное занятие отвращает благоволение Божие от Израиля, препятствуя пришествию Мессии. Кто же шел в мытари? Неужели находились люди, готовые стать объектом всеобщего презрения, подвергаться остракизму со стороны общества, наконец, пожертвовать своим вечным спасением? Как ни странно, таковых было не мало, так как профессия мытаря предполагала быстрое и гарантированное обогащение. Должность мытаря можно было получить только на конкурсной основе: выигрывал тот, кто обещал римским властям максимальную сумму собранных налогов. 

Заслуги и страх Божий 
И вот два столь разных человека приходят в Храм помолиться. В контексте данной притчи придти в Храм означает предстать пред лицом Суда Божия. Фарисей, по всей видимости, встал у самой перегородки, отделявшей двор мужчин от двора священников. И дело здесь не только в его самодовольстве. Фарисеи ощущали себя новым народом Божиим, спасаемым в конце времен, новым священством. Не случайно перед обычным вкушением пищи фарисеи, будучи мирянами, исполняли все те ритуалы омовения, что и храмовые священники перед вкушением жертвенной доли в Храме. Начало молитвы фарисея вполне благопристойно: «Боже! Благодарю Тебя…». Но далее последовали «безумные глаголы»: «… я не таков, как прочие люди — корыстолюбцы, беззаконники, прелюбодеи, или хотя бы как вот этот мытарь; нет, я соблюдаю пост дважды в неделю и жертвую десятую часть всего моего прибытка!» (Лк. 18, 11-12). В этом монологе поражает не только надменность фарисея (все «прочие люди» относятся в его понимании к разряду безнадежных грешников), но и полное отсутствие видения греха в себе. Хотя уже в ветхозаветном иудаизме выработалось глубокое живое осознание греха! В Священном Писании, знатоками которого себя почитали фарисеи, говорится о личной ответственности каждого человека за грехи и неоднократно подчеркивается, что свят только Бог, человек же немощен и слаб перед лицом искушений. Но, как показывает печальный опыт, самую возвышенную религиозную идею можно нивелировать и опошлить, вокруг самого высокого учения Библии можно проложить обходную тропу. Так случилось и с фарисеями. В их среде сложилось достаточно двусмысленное учение о заслугах: праведные поступки в нем представляются как противовес греху. Заслуги компенсируют грех. Есть множество заслуг, на которые может сослаться любой набожный человек. Во‑первых, это заслуги отцов, к которым Израиль причастен благодаря происхождению; во‑вторых — собственные заслуги, приобретаемые соблюдением заповедей и дополнительными добрыми делами, например, постами и благотворительностью. Поэтому притчевый фарисей подчеркивает, что он постится два раза в неделю и жертвует десятину! Заслуга подобна капиталу, который накапливается на небесах и лежит там наготове для набожных. Дело только в том, чтобы на последнем суде заслуги перевесили прегрешения. Фарисей был убежден, что у него (в отличие от грешников) именно так и будет. Зачем ему спасение, зачем ему Спаситель, если он уже ощущал себя спасенным?!

Иное дело мытарь. Войдя в Храм, он остановился сразу за входом во двор мужчин и не дерзнул пройти далее. Страх и трепет охватили его. Храм — дом Бога Живого. Храм — святое место; все, что вокруг него, — область зла, там властвуют грех и порок. Там, наверное, непотребства кажутся естественными. Но в Храме, в месте особого присутствия Самого Яхве, ложь и обман недопустимы. Страшно становится мытарю от соприкосновения со святостью Божией, нечем ему оправдаться за свою грешную жизнь, и, всхлипывая, как ребенок, он лишь умоляет: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!» Но неужели такой закоренелый грешник может на что-то рассчитывать?! Ведь если Бог справедлив, то мытарю надеяться не на что! 

Спасительная неуверенность 
Как явствует из евангельского текста, притча о мытаре и фарисее была обращена к «неким лицам, которые были уверены, что они-то — праведники» (Лк. 18, 9). Наверное, эти «некоторые» сильно возмутились, услышав финальный комментарий из уст Самого Иисуса: «Говорю вам, второй (мытарь) пошел к себе домой более оправданным, чем первый (фарисей)» (Лк. 18, 14). Слова эти способны смутить и современных читателей Евангелия. Во‑первых, как можно быть «оправданным более или менее»? Христос говорил по-арамейски, и здесь мы встречаем явный семитизм, в котором сравнительная степень означает исключение, а не сравнение. Эту фразу следует понимать в том смысле, что Бог услышал молитву сборщика податей и отверг молитву надменного фарисея. Во‑вторых, что значит быть «оправданным»? Оправдание — это юридический термин, по-латыни звучит как «юстиция». Но неужели языческий образ Фемиды, которая с завязанными глазами взвешивает добрые и злые дела людей, может быть спроецирован на Бога Библии? Здесь мы сталкиваемся с тем, что не без смущения обычно называют трудностями перевода. Еще в древности переводчики Священного Писания на греческий язык, а вслед за ними и переводчики на латынь и славянский, перевели словами «правда», «оправдание» древнееврейское слово «цедака». Цедака — одно из ключевых понятий Библии, слово это означает верность. Нет, ни в коем случае не верность человека! Человек неверен, непостоянен и слаб. Цедака означает верность Бога! Бог всегда остается верен своему обещанию, данному еще прародителям сразу по грехопадении о том, что «Семя жены» (то есть один из Потомков Евы) «сотрет главу змия» (то есть дьявола) (Быт. 3, 15). В силу этой верности в древние языческие времена, когда память об истинном Боге казалось безвозвратно утраченной, Господь избирает один народ и вверяет ему откровение о Себе. Во времена разброда и шатания в среде избранного народа Господь воздвигает пророков, которые, будучи Его голосом, возвещают грядущее спасение. В силу этой верности Бог проводит народ Свой сквозь горнило Вавилонского плена, где в страданиях выковывается стержень подлинного монотеизма. В силу этой верности Бог посылает Сына Своего Единородного в мир, дабы всякий верующий в Него не погиб, но наследовал жизнь вечную. В силу этой верности Сын Божий восходит на Крест, принимает позорную смерть и нисходит в глубины ада. В силу этой верности Христос, воскреснув, творит Новый Израиль — Свою Церковь, которую и ведет ко спасению в пакибытии. Человек склонен грешить и этим удаляется от спасения. Бог же всегда, несмотря ни на что, остается верным своему обещанию спасти человека. Ибо Бог любит человека.

Но Бог не может спасти человека без воли человека. Бог не может спасти того, кто мнит, что в спасении не нуждается. Поэтому благоволение Божие обращено на бьющего себя в грудь мытаря, и это же благоволение вдребезги разбивается о твердокаменную набожность фарисея, ибо набожность, которая склоняется к наглой заносчивости и самоуверенности, почти всегда безнадежна. Те, кто имеют слишком высокое мнение о себе, стоят от Бога бесконечно дальше, чем заведомые грешники, испытывающие острое чувство покаяния. 

Притча о мытаре и фарисее читается на воскресной Литургии в канун Великого поста. Это евангельское чтение призвано вдохновить нас на прохождение самого продолжительного и строгого поста в году, поскольку вселяет надежду на то, что и наше покаяние будет воспринято Богом. Надежда наша основывается на глубоком осознании того, что Бог несправедлив. Если бы Он был справедлив, то, по меткому замечанию преподобного Исаака Сирина, мы бы давно уже были в аду. Но наш Бог есть любовь! Притча нас и предостерегает: нет ничего более противного Богу, чем религиозное самодовольство. Нет ничего нестерпимее в церковной жизни, чем формализм и лицемерие. Да убережет нас Господь от этого! 

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ПРОПОВЕДЬ"

19 марта, вторник