Классика как политика

Алексей Николаевич Оленин (1763–1843) — первый директор Императорской публичной библиотеки. Он много сделал для того, чтобы деятельность первого в России общедоступного национального книгохранилища была упорядочена, чтобы оно богатело книгами и научными кадрами, чтобы приносило пользу обществу. Но заведование библиотекой — всего лишь эпизод в судьбе Алексея Николаевича: он прославился и как ученый, и как администратор, и как просветитель. Результаты его деятельности — не только хорошие, но и не очень — у нас перед глазами.
Раздел: Имена
Классика как политика
Журнал: № 1 (январь) 2014Автор: Тимур Щукин Опубликовано: 28 января 2014
Императорская публичная библиотека, это детище просвещенного абсолютизма (проект был утвержден Екатериной Великой еще в 1795 году), «помещена была в прекрасном закругленном здании, построенном на углу Невского проспекта и Садовой улицы, и на две трети составлена была из завоеванной в Варшаве библиотеки графа Залуцкого. <…> число книг было довольно значительно, но все они, неразобранные, лежали грудами. Заботливый Оленин составил новое положение и новый штат для заведения сего, и они были утверждены в начале 1812 года… Тут нужны были ученые, а новые места, разделенные на библиотекарей и их помощников, Оленин роздал поэтам и приближенным своим», — так излагает последовательность событий знаменитый мемуарист Филипп Вигель. Надо только добавить, что выдающуюся роль в создании библиотеки сыграл меценат Александр Строганов: он курировал финансовую и бухгалтерскую часть, занимался формированием фондов, подбором кадров, вникал во все мелкие дела — от изготовления книжных шкафов до пожарной безопасности. Александр Сергеевич и должен был стать первым директором библиотеки, но, увы, скончался в 1811 году. Должность принял его ближайший сподвижник — Алексей Оленин. За 30 лет Алексей Николаевич превратил Императорскую библиотеку в одно из крупнейших книгохранилищ Европы.

Кто были те «поэты и приближенные» Оленина, о которых упоминает Вигель? Палеограф А. И. Ермолаев, переводчик Н. И. Гнедич, библиограф В. С. Сопиков, баснописец И. А. Крылов, лингвист А. Х. Востоков, эллинист Д. П. Попов, востоковед Х. Д. Френ. Чтобы понять, как смог Оленин сконцентрировать вокруг себя такие ресурсы, нужно внимательнее присмотреться к его фигуре.

Чиновник на все руки
Первая половина XIX века — эпоха классицизма, направления в культурной политике (именно в политике, не только в искусстве), которое выдвигало античность в качестве эстетического идеала. Одним из проводников этой политики был Алексей Оленин. Он оказался на административной вершине на закате той эры, когда биография любого выдающегося представителя элиты начиналась с того, что его кто-то «заметил». Художника Алексея Антропова заметила императрица Елизавета Петровна, архитектора Андрея Воронихина — Александр Строганов, первого министра народного просвещения Петра Завадовского — граф Румянцев. Десятилетнего Оленина, поступившего на воспитание к знаменитой княгине Дашковой, заметила сама Екатерина Великая. По ее повелению он был зачислен в Пажеский корпус. Потом была дрезденская Артиллерийская школа, армейская служба и стремительный карьерный рост. Оленин успел потрудиться в Государственном ассигнационном банке, побывать во главе Банкового монетного двора, III департамента Правительствующего сената, Академии художеств, в Государственном совете, в Главном управлении цензуры…

Оленин был блестящим знатоком древних языков, античной и русской истории, археологии. Сохранился объемистый том переписки его с учеными и эрудитами, примерно такого содержания: «Кнемиды, будучи открыты сзади во всю их длину, а не сшиты вместе наподобие сапожного голенища, надевались, или, лучше сказать, накладывались просто на голень или берцо. Сие можно доказать неисчетным числом разного рода древних памятников…» С адресатом этого письма, будущим министром народного просвещения Сергеем Семеновичем Уваровым Оленин обсуждает сложный термин из «Илиады». Он инициировал перевод гомеровского эпоса и помогал Николаю Гнедичу с толкованием сложных слов, непонятных мест, целых эпизодов.

Научные сочинения Алексея Николаевича не так уж многочисленны, но именно они заложили основу многим направлениям отечественной науки. В 1830‑е годы Оленин, будучи президентом Академии художеств, попытался систематизировать разрозненные археологические изыскания, разработать правила проведения полевых работ, упорядочить их управление и финансирование. Планировал он и создание Археологического комитета — единого государственного органа, заведующего раскопками, отбором и хранением предметов старины. Но эта идея была осуществлена только в 1859 году.

«Классицистский» Петербург первой половины XIX века — во многом детище Оленина. Не только убранство Публичной библиотеки с гипсовыми Минервой, Аполлоном, Меркурием, девятью музами, не только Академия художеств со слепками храма Зевса и Парфенона, но и Исаакиевский собор, и Александровская колонна, и триумфальные ворота, и памятники полководцам 1812 года у Казанского собора обязаны своим появлением чиновнику-классицисту.

Приют муз
Оленин был не только одним из «универсальных солдат» екатерининского времени, получивших всестороннее образование и способных одинаково успешно командовать взводом, финансовым учреждением и библиотекой. У Оленина было особое призвание: он конструировал дух эпохи — не только приказными, но и неформальными методами.

В петербургском доме Оленина на Фонтанке (дом 101), а летом в «приюте муз» — усадьбе Приютино, по словам С. С. Уварова, «почти ежедневно встречалось несколько литераторов и художников русских. Предметы литературы и искусств занимали и оживляли разговор; совершенная свобода в обхождении, непринужденная откровенность, добродушный прием хозяев давали этому кругу что-то патриархальное, семейное… Сюда обыкновенно привозились все литературные новости: вновь появлявшиеся стихотворения, известия о театрах, о книгах, о картинах, — словом, все, что могло питать любопытство людей, более или менее движимых любовью к просвещению». В благородном «бульоне» оленинского кружка варилась вся культура «золотого века». Здесь встречались непримиримые противники — сторонники Шишкова и Карамзина, государственники и вольнодумцы, романтики и классицисты. Крылов, Гнедич, Ф. П. Толстой, Кипренский, Брюллов, Мартос, Батюшков, Капнист, Жуковский… Здесь в 1819 году А. С. Пушкин познакомился с Анной Керн («Я помню чудное мгновение…») и с дочерью сановника Анной Олениной («Я вас любил, любовь еще быть может…»). Поэт в конце 1820‑х сватался к Анне Алексеевне и получил отказ — возможно, из-за политической неблагонадежности: тогда за Пушкиным был даже установлен секретный надзор. На полях пушкинских рукописей того времени сохранилось несколько в меру злобных карикатур на Оленина. Кстати, иллюстрации к первой книге Пушкина — поэме «Руслан и Людмила» — были созданы по эскизам Алексея Николаевича.

И все же, при всех заслугах перед русской культурой, при той роли объединителя творческой элиты, которую сыграл Оленин в первой трети XIX века, его деятельность содержала в себе опасное противоречие.

Более вреда, нежели пользы
Оленин был искренним русским патриотом. Разумеется, государственником. До нас дошли записки Алексея Николаевича, адресованные жене и детям, в которых он (свидетель событий декабря 1825 года) не просто осуждает декабристов, но не находит ни единого слова оправдания и сочувствия к ним (и это при том, что добрая часть заговорщиков — С. П. Волконский, С. И. Муравьев‑Апостол, С. П. Трубецкой, Н. М. Муравьев — бывала в его доме). Есть и другой текст — собрание анекдотов (ярких историй) о войне 1812 года, которые показывают преимущество русского национального характера над французским, его исключительность.

При всем стремлении найти национальную почву под ногами, обрести хоть в какой-то степени единство со своим народом, природный дворянин Оленин насаждает классицизм, холодную и унифицирующую эстетику. Этот парадокс мы обнаруживаем во всей государственной политике.

Триада министра народного просвещения С. С. Уварова «православие, самодержавие, народность» опиралась, при его апелляциях к русской самобытности, на классическое образование и античное понимание красоты. В них российская власть видела консервирующее начало, средство от вольнодумства и увлечения западными концепциями. Логика Уварова, по которой министерство народного просвещения функционировало вплоть до революции, ясна: в культурной политике мы должны ориентироваться на лучшие созданные человечеством образцы, но — с учетом нашей самобытности. И «античность», и «русскость» в таком контексте трактуются очень произвольно: из первой исключается ключевая идея свободы, а вторая сводится к невнятной «традиции», не имеющей никаких зримо выраженных форм. Неслучайно художники, стремившиеся сделать русское чем-то художественно овеществленным, неизменно оказывались за бортом «мейнстрима». Яркий пример тому — Академия художеств под руководством Оленина, где сложилась своеобразная романтическая оппозиция во главе с К. П. Брюлловым, к которой принадлежали А. Г. Венецианов, А. Л. Витберг, С. И. Гальберг, Ф. И. Иордан и проч. «Оленин своим управлением сделал для Академии более вреда, нежели пользы», — резюмировал в одном из писем замечательный художник Ф. П. Толстой.

В том же самом — конфликте между «народностью» и «классицизмом» — применительно ко всей русской культуре можно упрекнуть принудительный классицизм российской власти. Прямым его следствием стал стихийный (и именно потому обернувшийся катастрофой) бунт против классического образования, который Россия пережила в XX веке и который все равно не привел к торжеству национального эстетического идеала. 

Тимур Щукин 

Поделиться

Другие статьи из рубрики "Имена"

19 марта, вторник
rss

№ 1 (январь) 2014

Обложка

Статьи номера

СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
Рождественское поздравление митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского ВЛАДИМИРА всем верным чадам Санкт-Петербургской митрополии
АКТУАЛЬНО
Россия и Польша: точки соприкосновения
Не жалея теплоты сердец
ПОДРОБНО
/ Интервью / Человек в несвободном городе
/ Взгляд / Три нити памяти
/ Крупный план / Живой человек — живой голос
ОБРАЗЫ И СМЫСЛЫ
/ Lingua Sacra / Библейская археология: докопаться до истины
/ Имена / Классика как политика
/ Умный разговор / Что хранят манускрипты
ЛЮДИ В ЦЕРКВИ
/ Аксиос / иерей Димитрий Дмитриев
/ Приход / Храм Богоявления на Гутуевском острове
/ Служение / В зеркале времени
/ Из окна в Европу / Рождество по-американски и по-русски
/ Место жительства - Петербург / Тема раздела «Подробно» блокада: разорванное кольцо
КУЛЬТПОХОД
/ День седьмой / Священные фигурки
/ День седьмой / Фестиваль вертепных театров
/ Анонсы и объявления / «Крещенские вечера» в «Октябрьском»
ИНФОРМАЦИЯ ОТ НАШИХ ПАРТНЕРОВ
Презентация февральского номера журнала "Вода живая" в КД "Глагол"