Июнь 1916

Социализм, еврейство, неверие вообще. Профессор А. Бронзов

Более подробно [статья подготовлена на материале 16 епахиальных отчетов, и только в двух внятно рассказывается об антисоциалистической миссии. — Прим. ред.] говорят о социализме отчеты: Томский и Черниговский.

Тон Томского отчета далек от оптимизма. «Обновленческое движение, — читаем здесь, — так сильно распространило социалистические тенденции даже по захолустным углам, что следы этого влияния до сей поры замечаются в одинаковой степени между рабочим классом городов и полудикарями Алтая. Часть вины, вероятно, падает на ссыльных переселенцев из-за Урала. Нарымский край был переполнен административно высланными из России лицами всех наций и положений. Огромный наплыв военнопленных и военнообязанных, входивших в общение с местными жителями, тоже оказал свою долю влияния. Неудивительно, что, несмотря на переживаемое время военное, по местам встречается увлечение предприятиями, организациями по духу и назначению чисто социалистического характера и… требовательность… к имущим классам». Томская миссия надеется в этом случае на помощь со стороны «кружков ревнителей православия», «ежегодных курсов для духовенства и для учителей церковно-приходских школ» и пр.

 По утверждению Черниговского отчета, «главными пропагаторами социализма и других подобных, вредных для Церкви, учений в епархии являются по преимуществу лица, возвращающиеся с отхожих промыслов. Возникла мысль в местном „миссионерском совете“ о принятии мер к ослаблению пропаганды таких учений на местах сих промыслов чрез посылку туда особых лиц, — но осуществление такой мысли оказалось непосильным для одной Черниговской епархии».

Миссионерское обозрение (по епархиям). П.М.

По Тобольской епархии. Мрачные картины из жизни «евангельских христиан» рисует отец Шорец в «Ревнителе». В селе Демьяновка Тюкалинского уезда проживает «евангельский христианин» И. Кашмель, уличенный уже в подчистке и поправке паспорта; Кашмель — ярый пропагандист своей секты и безудержно рекламирующий себя за «святого». И что же оказалось.

Летом прошлого 1915 года отец Шорец со своей свояченицей, учительницей Анной Лебедевой, отправился на причтовый участок земли. Подъехав к участку, они увидели, что кто-то на священническом лугу косит траву, а другой человек складывает скошенную траву в телегу, запряженную парой лошадей. Каково же было удивление отца Шореца, когда он в этих лицах узнал «безгрешного» Ивана Кашмеля и его пасынка. «Ну,  — сказал отец Шорец, вот так святой! Сбрасывай-ка траву, да поедем к старосте!» Кашмель пришел в ужасное смущение и замешательство и, сняв шляпу, усиленно просил прощения: «Сатана попутал. Я не знал, что участок ваш»… Через несколько дней отец Шорец встретил Кашмеля и спросил его о «святости». Ничтоже сумняшеся, Кашмель объявил себя безгрешным, добавив, что ему косить помогал «дорогой Иисус»!..

По наблюдению православных и моему собственному, сообщает отец Шорец, кроме воровства, излюбленный грех у баптистов — прелюбодеяние. Так, у демьяновского баптиста Осмерки жена, тоже баптистка, сбежала в деревню Новую Оболонь и там (при живом муже) вышла замуж за другого баптиста. Через некоторое время бросила второго мужа, приняла православие и вышла замуж за православного крестьянина, некоего «Орла». В поселке Павлодарке «у безгрешных баптисток» есть внебрачные дети… В поселке Точкаловском Богандинской волости Тюменского уезда молодая девица адвентистка живет в незаконной связи с магометанином-татарином. Опасаясь мести со стороны сектантов, татарин с наложницей уехал подальше от родных мест и где-то служит агентом у компании Зингера…

Вот она, «баптистско-евангелическая святость»!.. Учини что-либо подобное православные, так вся пресса протрубит. А когда речь о сектантах — гробовое молчание… Почему? Да «свой своему поневоле брат»!..

«Немоляки-неплательщики» в Пермской епархии. М.П.

В пределах Пермской епархии секта «немоляков-неплательщиков» появилась в 1860-х годах прошлого столетия. Впервые она обнаружилась на заводах Губина и порождена была здесь чисто экономическими причинами, среди коих доминирующей было неправильное понимание великой реформы освобождения крестьян от крепостной зависимости.

До 19 февраля 1861 года горнозаводские крестьяне-мастеровые были подчинены особой администрации горных окружных исправников, пользовались льготой от рекрутской повинности и некоторыми другими привилегиями, установленными правительством в целях развития горнозаводского дела. Крепостное рабочее население пользовалось покосными землями в таком количестве, сколько каждому было нужно. За 10-летнюю службу им предоставлялось получить в свое владение от заводчика усадьбу и определенный земельный участок. Заводовладельцев закон обязывал давать работу для всего населения.

С освобождением крестьян условия рабочего быта изменились: некоторые рабочие остались без работы, сократился покосный надел на каждую ревизскую душу. Население, упирая на 13-ю статью Общего положения о крестьянах, отказалось принять уставную грамоту, заявив, что вся покосная земля принадлежит им, почему и никакого надела им не надо.

На этой-то почве земельных столкновений и появляются на заводах Губина противники всяких реформ в крестьянском быту. Всякое нововведение они встречали не только подозрительно, но и прямо объявляли его «хитрой механикой», почему и призывали крепко стоять за прежнее горнее положение. Такой призыв громко раздался в Красноуфимском уезде, на заводах Губина: Верхне- и Нижне-Сергинском, Михайловском и Атигском. На призыв откликнулись многие рабочие и крестьяне. Они перестали платить мирской сбор, а затем и государственные подати. За это их и назвали «неплательщиками». Заводская администрация повела борьбу с «неплательщиками» и пригласила к себе в помощь и духовенство.

Когда же духовенство стало убеждать «неплательщиков» подчиниться законной власти, то «неплательщики» выступили с протестами против духовенства. Этот протест завершился заявлением неплательщиков, что в Церкви нет «правды Божией», что «в Церкви пропало небесное начало» и духовенство «объединилось с чиновниками для угнетения народа», что уже «наступили последние времена»… Отсюда само собой произошел отказ «неплательщиков» посещать храм Божий и окормляться духовно от православного духовенства.

Все «неплательщики» не хотят слушать ни пастырей, ни миссионеров; они не ходят ни на частные, ни на публичные беседы. В виду чего и пастырская, и специальная миссии ведут в Михайловском и Нижне-Сергинском заводах беседы охранительного характера, дабы предостеречь православных от пропаганды «неплательщиков».