История Израиля и тонкости растениеводства

Если вы думаете, что клумба возле храма — просто для красоты, то вы правы, но лишь отчасти. Помимо эстетики в образе сада — глубокая богословская идея, коренящаяся даже не в Библии, а в духовном мире Ближнего Востока. Бог — садовник, а сад — это всё, что принадлежит Богу, то место, где Он имеет полную власть: Его земля, Его храм, Его Церковь, Его народ и душа отдельного человека. О библейском «садоводческом» богословии рассказывает американский богослов Дук Чун Пак. Т
Раздел: ПОДРОБНО
История Израиля  и тонкости растениеводства
Прямоугольный пруд с утками и лотосами, засаженный финиковыми пальмами и фруктовыми деревьями, на фреске из гробницы Небамона. Фивы. XVIII династия
Журнал: № 07-08 (июль - август) 2021Авторы: Сергей Акишин, Тимур Щукин Опубликовано: 25 августа 2021

Эдем как образец

В Ветхом Завете часто изображают Яхве в образе садовника, а сад делают местом Его обитания. Такую метафору можно найти в тех отрывках, которые посвящены описанию Эдема (или Сада Божия) и храма. Характерно и то, что представление о Яхве как садовнике красной нитью проходит через весь Ветхий Завет. Особенно часто — при описании Ханаанской земли и перипетий судеб Израиля.

В Ветхом Завете есть несколько обозначений Божественного сада: Сад Эдема, Сад Яхве, Сад Божий и Эдем. Что замечательно, эти названия часто появляются в сопоставлениях, описывающих плодородие области (Быт. 13, 10), Ханаанской земли до судного дня (Иоиль 2, 3) и после возрождения (Ис. 51, 3; Иез. 36, 35). Учитывая, что сад просто упоминается в тех отрывках, где нет подробных описаний, можно сделать вывод, что у древних израильтян существовал ряд устойчивых представлений, связанных с символикой сада.

Эти представления наилучшим образом представлены в Быт. 2–3, и думается, что здесь лежит основа для истолкования других отрывков Ветхого Завета, связанных с Эдемом. Вторая и третья главы книги Бытия содержат следующий ниже ряд представлений о Божественном саде. Во-первых, насаждение этого сада представлено как особое действие Яхве при сотворении мира. По композиции книги, история Эдемского сада в своем законченном виде начинается с выражения «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо» (Быт. 2, 4). Связь между сотворением мира и насаждением сада получает дальнейшее развитие в соответствии между Быт. 2, 5 и 2, 8–17. До насаждения сада Яхве: отсутствие произрастания, отсутствие воды, отсутствие садовника (Быт. 2, 5). После насаждения сада Яхве: наличие плодовых деревьев (Быт. 2, 9; 16–17), наличие реки (Быт. 2, 10–14), присутствие Божественного садовника (Быт. 2, 8–9), присутствие человека-садовника (Быт. 2, 8, 15). Как видно из этого наблюдения, насаждение Эдемского сада Яхве стало решением проблемы отсутствующих составных сотворенного мира.

Во-вторых, Эдемский сад изображен как богоданный рай для человечества. Присущее райскому месту свойство, прежде всего, нашло свое отражение в исключительной плодородности сада. Первый человек помещен в этот сад, будучи призван быть его садовником, «чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15). Вместе с тем у него не было нужды трудиться для существования, если учесть то, что этот сад орошался рекой, протекавшей из Эдема и благотворившей весь мир, будучи разделенной на четыре рукава (Быт. 2, 10–14), а также то, что ему было дозволено свободно вкушать «всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи» (Быт. 2, 9; ср. Быт. 3, 6). Первый человек мог даже вечно поддерживать жизнь через вкушение плодов дерева жизни посреди сада (ср. Быт. 3, 22). Более того, у него было полное взаимопонимание с женой (Быт. 2, 25), а также животными, особенно со змеем (Быт. 3, 1–4). И, что особенно важно, прежде чем не послушаться Бога, первая супружеская чета не испытывала страха от Его присутствия (Быт. 3, 8).

В-третьих, Эдемский сад представляет собой священное место, принадлежащее Яхве. Будучи домом для первой супружеской пары, этот сад также служит местом присутствия Яхве, где Он не только прохаживается, но также беседует с человеческими существами (Быт. 3, 8 и далее). Таким образом, продолжительное обитание и пользование благами в этом священном саду для первых людей стоит в зависимости от их готовности соприсутствовать Богу, и условие состояло в том, что они должны исполнять заповедь Яхве о неупотреблении в пищу плода дерева познания добра и зла (Быт. 2, 17). При затруднительности определения точного смысла «познания» упоминание о том, что после вкушения люди могут «стать как Бог» (Быт. 3, 5, также 3, 22) устанавливает связь между нарушением заповеди и посягательством на сферу Божественного ведения. Это подразумевает, что противление Богу приводит к потере всех райских благ и дальнейшей жизни под проклятием. Лишившиеся святости люди изгоняются из священного сада, и им запрещен вход в него (Быт. 3, 22–24). Отныне человек поддерживает свое существование возделыванием окаянной земли, где растут тернии и волчцы (Быт. 3, 17–19), люди обречены смерти (Быт. 2, 17; 3, 3. 19) и принуждены страдать от нарушенных взаимоотношений между супругами (Быт. 3, 7. 16), между людьми и змеем (Быт. 3, 15) и между Яхве и людьми (Быт. 3, 8–10).

Природа на севере Израиля
Природа на севере Израиля


Плач о царе Тирском

При описании перемен судьбы царя Тирского (Иез. 28, 11–19) повествование указывает на «Эдем, сад Божий» (Иез. 28, 13). Наличие нескольких особенностей, имеющихся и в Быт. 2–3, заслуживает внимания. Во-первых, при описании происхождения царя Тирского данный фрагмент связывает Божественный сад с временами сотворения мира. В частности, текст уподобляет царя Тирского Адаму не только отсылкой к «Эдему, саду Божию» как месту его рождения, но также описанием его происхож­дения в терминах творения (Иез. 28, 13. 15) и совершенства (Иез. 28, 12. 15; ср. Быт. 1, 31). Во-вторых, в описании, данном здесь, сад Божий предстает в райском изобилии, о чем свидетельствует перечисление девяти драгоценных камней, оправленных золотом, которые украшали царя Тирского (Иез. 28, 13). Так, золото и оникс напоминают о богатстве земли в Эдеме (ср. Быт 2:11–12). Наконец, и это особенно очевидно, отрывок подчеркивает, что Божественный сад представляет собой священное место. Царь Тирский назван «помазанным херувимом», поставленным на «святой горе Божией». Безотносительно к тому, как следует понимать приравнивание Эдема к «огнистым камням» (Иез. 28, 14. 16), очевидно, что святость царя Тирского и его местопребывания служат контрапунктом к тому, сколь серьезно выражено отношение к его враждебности. 

Иначе говоря, в своей надменности он возомнил себя богом (Иез. 28, 16; ср. Иез. 28, 2), и это привело его к богохульству, что стало причиной изгнания с горы Божией (Иез. 28, 16). Следует также обратить внимание на мудрость как его первое качество. В частности, контраст между полнотой мудрости в его исходном положении (Иез. 28, 12; ср. Иез. 28, 3–7) и его совращении из-за надменности (Иез. 28, 12. 17) отражает ситуацию, описанную в Быт. 2–3: обитание человека в саду Божием находится в зависимости от его готовности соприсутствовать святости Божией.


Самый высокий кедр

Иез. 31 также описывает участь иноземного царя, фараона, здесь уподобленного царю Ассирийскому, которого, в свою очередь, здесь сравнивают с ливанским кедром. В отличие от вышеописанного сюжета, Иез. 31 не включает в себя тему творения. Тем не менее, глава продолжает изображение Божественного сада как места райского изобилия, где присутствуют три вида «Эдемских деревьев»: кедры, кипарисы и каштаны. Разумеется, деревья в Эдеме образуют контраст к несравненному превосходству кедра Ливанского. Подробное описание всех райских свойств, связанных с ним, в Иез. 31, 4–7 на самом деле призвано подчеркнуть, что кедр Ливанский получал куда лучшее питание, нежели деревья Эдема. Это гиперболизированное описание превосходства кедра Ливанского только усиливается в соотношении с традиционным представлением об Эдеме как месте райского изобилия.

Во-вторых, в этой главе находит свое место и представление о том, что Бог — садовник райского сада-Ливана: Яхве называется «украсителем» кедра. Это подтверждается тем, что в Иез. 31, 15 Яхве останавливает питающие его источники воды. Не лишено смысла сравнение того, что Яхве назначает подручного садовника для порубки кедра (Иез. 31, 11–12), с тем, что он поместил первого человека в сад Эдема в качестве подручного садовника (Быт. 2, 15).

В-третьих, данная глава доносит идею о том, что надменность приводит к гибели. Пусть здесь и отсутствует сюжет о священном саде, все же аналогия с изгнанием из сада просматривается в том, что кедр низводится в преисподнюю и ему предназначено «лежать с необрезанными» (Иез. 31, 18). Подобно отрывку из Иез. 28, надменность здесь представлена свойством, не подобающим обитателю Эдема.


Дом Яхве

Храм Яхве также во многих местах Ветхого Завета сопоставляется с садом. Такие места можно подразделить на две категории: (1) отрывки, описывающие храм Яхве как сад; и (2) отрывки, описывающие его как Эдем, источник живой воды.

Понимание храма как сада можно обнаружить как в прозаическом описании особенностей Храма Соломона в 3 Цар., так и в поэтических изображениях обители Яхве в псалмах.

В 3 Цар. 6–7 Храм Соломона описывается по своим архитектурным чертам как стилизованный лес или сад. В частности, три из них позволяют описать его как богатый сад. Во-первых, внутренний двор был огорожен тремя рядами тесаных камней и рядом кедровых бревен (3 Цар. 7, 12). Во-вторых, бронзовые венцы двух столбов внутреннего двора были украшены фигурами гранатов и лилий (3 Цар. 7, 15–22). В-третьих, внутренний и внешний дворы были покрыты кедровыми, кипарисовыми и оливковыми досками, чью поверхность украшали резные изображения пальмовых ветвей и распустившихся цветов, а также херувимов (3 Цар. 6, 14–36; ср. Ис. 60, 13).

В двух псалмах храм Сиона метафорически описывается как сад. В Пс. 51, 10 праведник уподобляется зеленеющей маслине в доме Божием, что образует жесткий контраст с описанием нечестивого, которого Бог «изринет и исторгнет из жилища [его] и корень» его «из земли живых» (Пс. 51, 7). В Пс. 91, 13–15 та же метафора представлена в более развернутом виде. Здесь дом Яхве метафорически назван садом, в котором высажены и процветают плодовые деревья — метафора праведников. Примечательно здесь указание на то, что плодовые деревья в этом саду будут цвести постоянно. Они цветут, как пальма, растут величественно, как ливанские кедры, и постоянно плодоносят даже в преклонном возрасте, будучи «сочными и свежими». Хотя оба отрывка не отождествляют открыто храм с садом Эдемским, преувеличенное изобилие, свойственное плодовым деревьям, напоминает об отрывках, повествующих об Эдеме, особенно Иез. 31.

Модель сада из погребения, изготовленная из окрашенного и обработанного дерева. Фивы. XI династия. 2009-1998 годы до Р. Х.
Модель сада из погребения, изготовленная из окрашенного и обработанного дерева. Фивы. XI династия. 2009-1998 годы до Р. Х.


Вода живая

С вышеперечисленным плотно связано представление о храме как Эдеме, из которого истекают животворящие воды. Его можно обнаружить в псалмах (Пс. 35, 8–10; 45, 5; 65, 10–14) и у пророков (Иез. 47, 1–12; Иоиль 3, 18; Зах. 14, 8).

В Пс. 35, 8–10 храм описывается по образу Эдема. Здесь дом Божий представлен местом райского изобилия, в котором всё человечество, «сыны Адама», могут напитаться «туком дома Твоего» и пить из «потока сладостей Твоих». Изобилие дома Божия находит подтверждение в заключительной формуле «ибо у Тебя источник жизни» (ср. Пс. 87, 7). Есть вероятность, что и то и другое указывает на Силоамский источник в храме на Сионе (Ис. 8, 6). Однако скорее мы имеем здесь дело с аллюзией на реку, истекающую из Эдема, в Быт. 2, 10.

Подобное же указание на животворящую воду из храма мы обнаруживаем в Пс. 45, 5 и 64, 10–14. В первом из текстов вода из храма названа «речными потоками», что «веселят град Божий», вероятно, обозначая питьевую воду, которую пили во время осады. Но в Пс. 64, 10–14 «поток Божий» описывается как оросительная система, обеспечивающая плодородие по всей земле. Бог здесь предстает земледельцем, который орошает землю, пашет поле во время зимы и собирает обильный урожай в лето. В Пс. 64, 13–14 изобилие Божиих угодий снова описывается в образах поразительного плодородия соответственно трем основным отраслям сельского хозяйства в древнем Израиле: садоводству (Пс. 64, 13), скотоводству (Пс. 64, 14) и хлеборобству (Пс. 64, 14).

В Иез. 47, 1–12 также встречается аллюзия на реку Эдема, где, вероятно, получает развитие представление из Иез. 36, 35 о превращении пустынной земли в место, «подобное саду Эдемскому». Этот фрагмент приписывает исток преображения чудесной исцеляющей силе воды, текущей из-под порога храма. Образ этой воды заставляет вспомнить воды Эдема в двоякой связи. Во-первых, вода столь изобильна, что образует поток столь глубокий, что его нельзя перейти (Иез. 47, 5). Щедрость этой реки напоминает реку Эдема, из которой истекают четыре реки, окружающие весь мир (Быт. 2, 10–14). Во-вторых, вода обладает чудесной животворящей силой и поддерживает жизнь всякого живого существа. Примечательно, в частности, что вода течет на Запад и преображает самые засушливые области Ханаанской земли, Арабу и Мертвое море (Иез. 47, 8). Обе они преображаются в райские угодья, где изрядно много деревьев растет по обе стороны потока (Иез. 47, 7) и живет «весьма много рыбы» (Иез. 47, 9–10). Растут по берегам канала «всякие деревья, доставляющие пищу», которые приносят плод каждый месяц и чьи неувядающие листья исцеляют (Иез. 47, 12). Есть основания считать, что пророк здесь намекает на Быт. 2–3.

О возрождении в образах райского плодородия и живой воды также повествует Иоиль 3, 18. Райское плодородие представлено как преображение Иудейской возвышенности в цветущие угодья: горы капают новым вином, холмы текут молоком, и «все русла Иудейские наполнятся водою». Тема живой воды также прослеживается в том, что «из дома Господня выйдет источник, и будет напоять долину Ситтим», то есть «долину акаций». Хотя место источника определить непросто, всё же можно установить здесь связь с Иез. 47, где живая вода течет из-под порога дома Божия и преображает пустыню, в которой обычно и растут акации.

Снова тема животворящей воды возникает в Зах. 14, 8, где описывается истечение живой воды как часть природного бедствия, причиненного присутствием Яхве. Сходным образом с Иез. 47, 1–2 и Иоиль 3, 18, повествуется о том, что вода истекает из дома Яхве, «Иерусалима», где предвещается, что Яхве вступит в эсхатологическое противоборство с народами (Зах. 14, 1–4) и будет прославлен как царь над всей землей. Эта вода подобна райской, она обильно и непрестанно напоит землю Ханаана. Указание на постоянное обеспечение водой всей земли, вероятно, обозначает, хоть и неявным образом, что присутствие Яхве приведет к преображению Ханаанской земли в садовые угодья.


Земля чудес

Фронтиспис к Книге Бытия, изображающий сотворение Адама и Евы, их искушение и изгнание из Эдема. Библия Мутье-Гранваль. Аббатство Сен-Мартен в Туре (Франция). 830–840 годы
Фронтиспис к Книге Бытия, изображающий сотворение Адама и Евы, их искушение и изгнание из Эдема. Библия Мутье-Гранваль. Аббатство Сен-Мартен в Туре (Франция). 830–840 годы

Однако есть фрагменты, которые описывают Яхве как садовника, народ Яхве как сад, а Ханаанскую землю как садовые угодья без отсылки к храму.

По наблюдению Вернера Берга, в библейских описаниях Ханаана преобладают два родственных мотива: Ханаанская земля как земля чудес и как дар Яхве. Обетованная Яхве для Израиля земля представляет собой садовые угодья, согласно формульному выражению «земля, где течет молоко и мед» (ср., напр., Исх. 3, 8). Благодаря обильному снабжению водой эта земля производит различные виды растений в садах и на зерновых полях (Втор. 8, 7–8). Более того, это до крайности плодородная земля, и она способна произрастить столь великолепный плод, как гигантскую виноградную гроздь из долины Эскол (Чис. 13, 23–24).

Плодородие Ханаанской земли, тем не менее, тесно связано с метафорическим изображением Яхве как её возделывателя. Это, в частности, присутствует во Втор. 11, 10–12, где Ханаанскую землю не просто сравнивают с Египтом, садом по преимуществу с обильным водоснабжением из Нила (ср. Быт. 13, 10), но также описывают её как землю, о которой заботится Яхве: «очи Господа, Бога твоего, непрестанно на ней, от начала года и до конца года».

Образ Яхве как возделывателя Ханаанской земли можно также найти в Чис. 24, 6–7. Здесь блаженство шатров Израилевых представлено в сравнении с расстилающимися многоводными долинами и садами при реке (Чис. 24, 6). Еще сильнее блаженство израильтян подчеркнуто сравнением их с роскошными деревьями, алоэ и кедрами. Подобное изображение носит иронический оттенок, поскольку становище Израиля по контексту расположено в необжитой местности. Тем не менее, такая ирония не лишена смысла, поскольку Яхве выступает как садовник. Он не только насадил алоэ, но и орошает Свой сад: «польется вода из ведр его, и семя его будет как великие воды».

Итак, коль скоро Яхве — возделыватель Ханаанской земли, то возможность Израилю вкушать вызванное Им садовое плодородие поставлена в зависимость от послушания Яхве. Связь между плодородием и послушанием обнаруживается в нескольких фрагментах. Так, во Втор. 11, 13–17 Яхве своевременно дарует дождь, способствовавший хорошему урожаю, и это обусловлено верностью Израиля одному Ему. Такая взаимосвязь также подчеркивается в Лев. 26, 3–5, где от Израиля требуется соблюдать заповеди Яхве, чтобы благоденствовать при хорошем урожае. Особенным образом отмечена связь между послушанием Израиля и земледельческим благополучием во Втор. 28–29, где два полярных описания плодородия и неурожая представлены как итоги послушания и небрежения. Здесь заслуживает внимания то, что эти главы дают подробное описание неплодородности, включая недостаток дождя (28, 23–24), неудачный сбор урожая (28, 39–40), опустошение от саранчи (28, 38, 42) и разграбление врагами (28, 51). Упоминая участь Содома и Гоморры (ср. Быт. 19), а также описывая крайне неплодородную, запустелую землю («сера и соль, пожарище — вся земля»), Втор. 29, 22 демонстрирует ужасные последствия непослушания.


Земля-сад

Представление о Ханаанской земле как о саде обнаруживается далее в описаниях пребывания Израиля на ней. С одной стороны, свою жизнь на земле израильтяне представляли как благоденствие от плодородия садов, согласно формульному выражению «каждый под виноградником своим и под смоковницею своею» (3 Цар. 4, 25; 4 Цар. 18, 31; Ис. 36, 16). Плодоносность земли охарактеризована не только именованием «землей-садом» в Иер. 2, 7, но также и уподоблением саду Эдема в Иоиль 2, 3. С другой стороны, подобная саду плодоносность Ханаанской земли обеспечивается послушанием израильтян Яхве, который поддерживал её, даруя дождь: «убоимся Господа Бога нашего, Который дает нам дождь ранний и поздний в свое время» (Иер. 5, 24). При проявлении непокорности Яхве удерживал дождь от выпадения (Амос 4, 7, ср. 3 Цар. 8, 35; 17, 7) и, соответственно, земля больше не произращала обильный урожай (Иер. 8, 13; Иоиль 1, 5–12; Мих. 6, 14; Авв. 3, 17; Соф. 1, 13; Агг. 1, 11; 2, 19). Некогда походившая на сад, земля становилась до крайности истощенной, «опустошенной степью», по выражению Иоиля (Иоиль 2, 3).

Принимая во внимание, что Ханаанскую землю олицетворяет сад, израильтяне, населившие её, также метафорически именуются садовыми растениями. У Иеремии, к примеру, Израиль уподоблен винограду (Иер. 2, 21; 6. 9), оливе (Иер. 11, 16) и смоквам (Иер. 24). В подобном же ключе пророк уподобляет удел Израиля насаждению и выкорчевыванию (1, 10; 2, 21; 12, 2, 14–17; 18, 8; 24, 6; 32, 41; 42, 10; 45, 4).


Насаждать и выкорчевывать

Особенного внимания заслуживают три отрывка из Иеремии, описывающие суд Божий с помощью метафор садоводства. В Иер. 5, 10 содержится призыв к некоей группе людей (возможно, вавилонян, см. Иер. 5, 15–17) к походу и уничтожению виноградных террас в Иерусалиме. Однако здесь нет картины полного разрушения, скорее речь идет о подрезке лозы. Подрезать (и сжечь, ср. Иер. 5, 14) следует тех, кто не принадлежит садовнику Яхве. При этом, согласно метафоре урожая винограда в Иер. 6, 9, остаток Израиля также подлежит суду Яхве. Эта метафора сбора винограда приглашает к участию вавилонян и самого Иеремию. Одни «до конца доберут остаток Израиля, как виноград», другой должен работать своей рукой, «как обиратель винограда, наполняя корзины». Последствия суда Яхве ярко описаны в Иер. 12, 7–13, где содержится причитание Яхве об Израиле и земле. По всему этому фрагменту проводится представление, что Израиль и земля находятся в собственности Яхве, в особенности виноградник Яхве, который превратился в «пустую степь», за которой никто не ухаживает, столь скудная, что собирать на ней можно только терн.

Такое же изложение истории Израиля можно найти в Пс. 79, 9–17, где также проводится широкое сравнение Израиля с садом. Здесь Яхве уподобляется садовнику, Израиль — виноградной лозе, а Ханаанская земля — винограднику. Прошлое Израиля описано в виде работы Яхве по уходу за садом: Он перенес виноградную лозу из Египта, расчистил землю и насадил её (Пс. 79, 9–10). Благодаря усилиям садовника виноград не только глубоко укоренился, но и расцвел, словно кедры, и даже превратил Ханаанскую землю в виноградник. В противоположность тому настоящее положение Израиля предстает в виде полного разорения виноградника, произошедшего по воле садовника: сам Яхве разрушил ограду виноградника и оставил её без надзора, из-за чего нарушители, люди и животные, полностью уничтожили лозу, обрывая, подкапывая и съедая её плоды (Пс. 79, 13–14). Согласно Пс. 79, 17, теперь лоза «обсечена» и сожжена. Единственная надежда осталась в том, что Яхве может возобновить Свое попечение о лозе, как жалуется псалмопевец: «Господи, Боже сил! восстанови нас; да воссияет лице Твое, и спасемся!»


Возрождение

В описаниях возрождения Ханаанская земля снова становится садом Яхве. То, что плодородие сада восстановится, было обещано буквально: Яхве дарует дождь (Иоиль 2, 23; Зах. 10, 1; ср. Втор. 28, 12), и земля снова будет наполнена виноградниками и плодовыми садами (напр., Иер. 31, 5; Иез. 28, 26; Ам. 9, 14) и обеспечит живущиих на ней плодовым изобилием (Иез. 34, 26–27; 36, 29–30; Ос. 2, 21–2). В метафорическом смысле вернется образ Ханаанской земли как сада Яхве.

Так, у Амоса (Ам. 9, 13–15) представлено два аспекта восстановления при описании Ханаанской земли «в тот день» (Ам. 9, 11). В Ам. 9, 14 возрождение обещано буквально: Яхве обещает, что израильские пленники вернутся на землю, чтобы насаждать виноградники, разбивать сады и «есть плоды из них». Вместе с тем в Ам. 9, 13, 15 возрождение выражено фигуральным образом. С одной стороны, народу Яхве обещано небывалое изобилие, согласно гиперболе в Ам. 9, 13: «Вот, наступят дни, говорит Господь, когда пахарь застанет еще жнеца, а топчущий виноград — сеятеля; и горы источать будут виноградный сок, и все холмы потекут». Иными словами, их ждет продолжительный период сбора урожая, в нарушение обычного сельскохозяйственного цикла (ср. Лев. 26, 5), и вся холмистая местность покроется винной лозой. С другой стороны, Яхве окажет попечение Своему народу без условий, согласно метафоре сада в Ам. 9, 15: «И водворю их на земле их, и они не будут более исторгаемы из земли своей, которую Я дал им».

Метафора сада также присутствует в Иер. 24, 5–7 и Иез. 36, 34–36. У Иеремии Яхве как садовник обещает иудейским пленникам, которые сравниваются с «хорошими смоквами», что Он не только будет насаждать и никогда не выкорчевывать, но и постоянно о них заботиться: «обращу на них очи Мои во благо им» (ср. Втор. 11, 12). В тексте Иезекииля возрождение описано как преображение запустелой земли в плодородную страну, подобную саду Эдема. Замечательно, что это произойдет вследствие усилий Яхве по насаждению и возделыванию земли. 

Материал подготовлен на основании одной из глав диссертации Дук Чун Пака «Яхве — садовник, а Сион — Его сад: Исследование метафоры сада в книге Исаии»

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ПОДРОБНО"