Императрица и Церковь
ИЗ ЛЮТЕРАНСТВА В ПРАВОСЛАВИЕ
— Детство и ранняя юность Софии Августы Фредерики, будущей Екатерины II, проходили в лютеранской Германии. Насколько протестантизм повлиял на ее характер?
— Императрица была лютеранкой по воспитанию, но на становление ее личности это совершенно не повлияло. Она была напрочь лишена религиозного чувства. Бывают люди, не имеющие музыкального слуха и равнодушные к музыке, вот так и у нее абсолютно не было чувства веры (кстати, музыку она тоже не понимала и не любила). У нее был предельно рациональный, прагматичный подход ко всему. Религия и церковь, по ее мнению, были необходимы для улучшения общественных нравов. При этом она полагала, что религия зиждется на невежестве и с распространением просвещения постепенно станет занимать более скромное место в жизни людей. Судя по тому, что мы о ней знаем, она дальше всех русских императриц отстояла от православия. Но дело тут совсем не в лютеранстве, а в характерных чертах ее личности.
— Но Екатерина понимала, каково значение религиозной традиции в жизни ее подданных?
— Да, и всё, что нужно было делать, она делала. Она прекрасно понимала, что такое православная страна и какой должна быть русская царица. Она много лет провела рядом со своей предшественницей на троне — императрицей Елизаветой, которая искренне веровала и воспринимала православную традицию. Конечно, в своем подражании предшественнице Екатерина особенно далеко не заходила: на богомольные поездки время не тратила, на монастыри не жертвовала. Но в постные дни постилась, говела, посещала обязательные торжественные богослужения, хотя в душе считала всё это пустой тратой времени. В дворцовую церковь она ходила, но обычно не выстаивала всей службы, особенно под старость, когда у нее стали пухнуть ноги. И так как сидеть при всех считала невозможным, то ей раскладывали переносное кресло на хорах. Злые языки утверждали, что там Екатерине было скучно, и она либо занималась рукоделием, либо даже раскладывала пасьянс.
— Она себя считала русской или немкой?
— Трудно отыскать среди всех семи немецких принцесс, ставших российскими императрицами, более яркий пример смены культурного кода. Екатерина Алексеевна искренне считала себя русской и чрезвычайно болезненно реагировала, если кто-то вспоминал ее немецкое происхождение. Этим можно было гарантированно заслужить немилость и опалу, причем в таких случаях она даже не пыталась скрывать злость и обиду. И эту обиду она всегда помнила и редко прощала (притом, что в целом она была добродушна и необидчива). Она любила Россию, полагала, что знает и понимает простой народ (последнее было, впрочем, добросовестным заблуждением). Россией искренне гордилась и всегда пресекала любые проявления неуважительного отношения к ней.
— С учреждения Святейшего Синода в 1721 году монарх фактически являлся главой Церкви. Но как же быть с женщинами на русском престоле? Ведь это было совершенно необычно для России? Было ли это проблемой при Екатерине Великой, каким был её церковный статус?
— Эта проблема впервые возникла еще в 1725 году, при вступлении на престол супруги Петра Великого Екатерины I. Канонического обоснования такой ситуации тогда выработано не было. Вот так получилось, и все должны были с этим смириться. Понимаете, за пределами канонического права находилась в целом вся синодальная система, которая подразумевала превращение Церкви в государственное ведомство во главе с императором и ликвидацию патриаршества. А то, что вместо государя во главе ее появляется государыня, это уже частности. Всё равно духовенство приносило присягу, в которой император признавался за «крайнего судию», что, в общем, было немыслимо для верующих. Но люди уже привыкли к такому. Желающих выступать против уже не было. Не будем забывать, что еще в петровские времена всякая церковная оппозиция была уничтожена самым безжалостным образом.
—БИОГРАФИЯ —
КОНСТАНТИН НЕТУЖИЛОВ — СПЕЦИАЛИСТ ПО ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ СИНОДАЛЬНОГО ПЕРИОДА. В 1990 ГОДУ ЗАКОНЧИЛ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ ЛГУ. В 1996 ГОДУ ЗАЩИТИЛ КАНДИДАТСКУЮ ДИССЕРТАЦИЮ ПО ТЕМЕ «И.В. КИРЕЕВСКИЙ В ОБЩЕСТВЕННОЙ БОРЬБЕ 30–40 ГОДОВ XIX ВЕКА». В 2010 ГОДУ ЗАЩИТИЛ ДОКТОРСКУЮ ДИССЕРТАЦИЮ ПО ТЕМЕ «ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ЦЕРКОВНОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ В РОССИИ XIX — НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ: ИСТОРИКО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ». С 1994 ПО 2015 ГОД — СОТРУДНИК (В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ПРОФЕССОР, ПРОРЕКТОР ПО УЧЕБНОЙ РАБОТЕ) РХГА И ЧЛЕН РЕДКОЛЛЕГИИ «ВЕСТНИКА РХГА». В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ПРОФЕССОР САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ЭКОНОМИКИ И УПРАВЛЕНИЯ. АВТОР МОНОГРАФИЙ «ЦЕРКОВНАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ В РОССИИ XIX СТОЛЕТИЯ» (2008) И «ИСТОРИЯ ЦЕРКОВНОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ В РОССИИ XIX — НАЧАЛА XX ВЕКОВ» (2009).СЛУХИ И ЗЕМЛЯ
— С чем связана практиковавшаяся императрицей передача церковных владений, и прежде всего монастырских земель, в распоряжение государства?
— Дело-то в том, что монастырская реформа была задумана и осуществлена в основном еще в полугодичное правление ее супруга. Тогда действительно произошла конфискация монастырских имуществ. И крестьянством это, кстати, было встречено с большим воодушевлением. Не будем забывать, что конфискация монастырских земель шла рука об руку с «Манифестом о вольности дворянской» 1761 года. Этим документом Петр III освободил дворян от обязательной государственной службы. И, в понимании людей того времени, тем самым разрушил основы крепостного права. Ведь крепостные находятся в руках дворян, потому что дворяне — в руках государства. Дворяне служат государству на войне и в гражданской службе, а крестьяне за это их содержат. А раз дворяне теперь могли не служить, то исчезла причинно-следственная связь: зачем теперь крестьянам быть помещичьими? Вслед за этим последовал указ о ликвидации монастырских имуществ, согласно которому монастырские крестьяне становились государственными. Они несли некоторую повинность в пользу Церкви, Коллегия экономии собирала с них подать, но фактически-то они теперь не были крепостными. И, в понимании людей, это был первый шаг к тому, что и остальные крестьяне будут освобождены. Неслучайно потом успех Пугачева, выдававшего себя за Петра III, в крестьянской среде был таким внушительным. Они ждали, что это тот самый царь, с которым связаны надежды на освобождение.
— То есть Екатерина просто продолжила линию свергнутого мужа?
— Не сразу. Когда Екатерина пришла к власти путем переворота, у нее долго еще оставалось ощущение, будто под ней всё шатается. Она искала союзников везде, где только можно, в том числе в среде противников реформ её мужа, в среде духовенства. В отношении Петра III духовенство было настроено, естественно, крайне негативно. В народе ходили слухи о том, что Пётр Фёдорович готовил настоящую протестантскую реформу, что он якобы собирался отменить почитание икон, а священников обрить и переодеть в европейское платье. Эти слухи были беспочвенны, но окружением Екатерины старательно поддерживались. И дело было представлено так, будто Пётр III проводил антинациональную политику, а Екатерина вернулась к национальной, православной колее. И на таком фоне произошла временная остановка монастырской реформы. Более того, монастырские земли в ряде случаев начали возвращать обителям. И в течение следующих двух лет продолжало сохраняться такое шаткое и неясное положение. Лишь когда стало очевидно, что никакой оппозиции, никакой фронды не ожидается, с 1764 года Екатерина возобновила действие указа своего мужа. Императрица поддержала вполне разумную меру, по её мнению, которая уже в значительной степени была реализована при Петре III.
СВЯЩЕННИКИ БЕЗ ОБРАЗОВАНИЯ И БЕЗ ПРИХОДА
— Каким был статус приходских священников в эпоху Екатерины с точки зрения государства и в глазах самих прихожан?
— Прежде всего, в XVIII веке приходское духовенство уже достаточно четко делилось на приходы городские и приходы сельские. Это был уже совершенно разный образ и уровень жизни. Хотя образовательный уровень духовенства оставался довольно слабым и в городах. Так, митрополит Московский Платон в конце 1780-х годов жаловался, что только четверть духовенства Москвы имеет семинарское образование, а еще четверть духовных лиц с трудом владеет грамотой. В целом же, в той модели государства, которую построил Пётр Великий, духовенство оказалось в очень своеобразной социальной нише. С одной стороны, у него были определенные права, которые отличали его от податных сословий. С другой, у духовенства не было обязанностей, которые были характерны для дворянства. В результате это сословие давало хоть и небольшой в масштабах страны, но всё же достаточно заметный процент вольных людей. Потому что семьи были традиционно большие, детей много, мест в причте всем не хватит, но дети и внуки пользовались всеми сословными правами. Поэтому они искали себе место в жизни и в вольнонаемной службе, и в чиновничестве, и в науке, которая вскоре будет активно формироваться. В биографиях русских ученых второй половины XVIII столетия, как правило, две изначальные позиции: или иностранец, причем, скорее всего, немец, или выходец из духовного сословия. Это видно даже по фамилиям русских ученых XIX столетия. Сколько там Поповых, Вознесенских, Преображенских, Дьяковых, Никольских, Крестовоздвиженских — батальон можно из них составить при желании.
— И всё же само духовенство было в довольно тяжелом положении?
— Да, священников перевели на государственное жалование, и это жалованье мало того, что было крайне скудным, но еще и нерегулярно выплачивалось. Отсюда полная зависимость от платных треб, отсюда некая конкуренция и даже формирование своего рода «рынка». Еще в царствование Елизаветы стали принимать меры против огромного количества безместных священников. И при Екатерине упоминаются так называемые «крестцовые попы», с которыми администрации приходилось бороться. Это такие священники, которые собирались на перекрестках («крестцах»), образуя своего рода биржу, куда горожане приходили заказывать требы. «Клиента» могли окружить двое, трое, а то и четверо священников, шла торговля: кто дешевле, кто дороже и т. д. Это было неприглядно, вводило мирян в соблазн. При этом были местности, где не хватало приходского духовенства, где были трудные условия жизни, бедные приходы. И во времена Екатерины на этих «крестцовых попов» проводились настоящие облавы. Солдаты их задерживали, сажали на телеги и под конвоем увозили туда, где духовенства нет, сажали там на приход: вот тебе церковь, вот тебе прихожане. А они оттуда убегали и стремились снова в большие города, где получалось неплохо зарабатывать на требах. Это была проблема, которую удалось преодолеть очень нескоро. Потребуется укрепление государства, его административных возможностей, чтобы с этим шатанием справиться.
— А сельское духовенство?
— Оно составляло абсолютное большинство внутри сословия и в это время жило очень бедно. Освобожденные от службы дворяне в своих имениях в отношениях с духовенством зачастую вели себя крайне грубо, чиновничество творило административный произвол — это такое провинциальное эхо столичного просвещенного вольномыслия. Крестьяне часто воспринимали священников в качестве дополнительных нахлебников (вспомните сюжеты народных сказок). В целом можно говорить о социальной деградации духовного сословия на протяжении всего XVIII века. Неслучайно в следующее царствование, при Павле I, потребуется ряд срочных правительственных мер для укрепления престижа и достоинства духовенства.
ОТ РУССО ДО ПЛАТОНА
— Какие цели преследовала русская государыня, реформируя духовное образование?
— Говорить о каких-то комплексных реформах в этой области не приходится. Другое дело, что для Екатерины Великой на первом месте всегда была общественная и государственная польза. Духовенство должно было доносить до народа (прежде всего крестьян) смысл различных государственных инициатив. Приходские храмы играли роль коммуникационных узлов между государством и простым народом. В храмах оглашались императорские указы — об обязательных прививках против оспы, о ценах на соль и т. п. Для этого было необходимо создать слой просвещенного духовенства. В самом начале правления, в 1764 году, одновременно с окончательным решением вопроса о монастырских землях Екатерина провела комплекс мероприятий, направленных на систематизацию обучения в духовных школах. Серьезных улучшений при этом добиться не удалось. Не нужно забывать и о том, что в екатерининское время правительство всячески поощряло переход толковых семинаристов в светские учебные заведения. Неоднократно проводились целевые наборы семинаристов в Медико-хирургическую академию. С другой стороны, на это время приходится расцвет деятельности выдающегося церковного просветителя — московского митрополита Платона (Левшина), заложившего основы духовной педагогики в России.
— Сложность была и в том, что преподавание в Духовных школах велось на латинском языке…
— Да, и добавим к этому эклектичность учебных программ, схоластику, отсутствие учебников, слабую профессиональную подготовку самих преподавателей, ужасающую бедность семинарий, — и мы поймем причины заметного к концу столетия отрыва духовенства от паствы. Можно сказать, что оно оказалось в социально-культурном вакууме. В этом, на мой взгляд, заключается главный итог политики Екатерины II в области духовного образования, что в целом соответствовало просветительскому идеалу эпохи.
БАБУШКИНЫ СКАЗКИ И «БАБУШКИНА АЗБУКА»
— Принято считать, что Екатерина II боролась с суевериями, которые извечно окружают простонародную религиозность. Как это происходило на практике и отражалось в законотворчестве?
— В законотворчестве это отражалось мало, а на практике императрица относилась с большим сарказмом к людям, которые были неравнодушны к суевериям. Она лично боролась с этим, истребляя людские пороки. Екатерина ведь была необычайно много пишущим человеком и предавалась письменным упражнениям ежедневно. Это была не только работа, но и отдых. Она писала огромное количество писем. Она писала ученые трактаты, в том числе философские. Она писала учебники, среди которых, наверное, самый знаменитый — «Бабушкина азбука». Для своих любимых внуков, Александра и Константина, она составила азбуку с нравоучительными рассказами. Эта книга, кстати, выдержала огромное количество переизданий в дореволюционной России. Кроме того, Екатерина сочиняла пьесы — небольшие по объему, одноактные, как бы сейчас сказали. Пьесы сатирического характера, в которых высмеивались различные людские пороки, в том числе и суеверия. Под ее патронажем выходили некоторые периодические издания, самое известное из них — это «Всякая всячина». Там тоже уделялось внимание борьбе с суевериями. Но, как правило, дальше этого не шло.
— Стала ли Россия более веротерпимой страной в результате церковной политики Екатерины Алексеевны, или так говорить неверно?
— Значительно в это время облегчилось положение старообрядцев. Императрица не видела никакого смысла в противостоянии старообрядцев и официальной Церкви. Для нее и те и другие были в некотором смысле носителями своего рода суеверия. И, конечно, на старообрядцев стали гораздо меньше давить административно, правда, при этом никаких новых прав они не приобрели. Вообще при Екатерине Россия постепенно стала превращаться в настоящее многоконфессиональное государство, что характерно для любой империи. Окончательно этот процесс завершится опять-таки при Александре I — с присоединением Финляндии и Польши. Согласно российским законам, никаких поражений в вероисповедальных правах для иностранцев не существовало, за исключением полного запрета миссионерской деятельности; в обычной жизни католики, протестанты, иудеи и мусульмане имели разные наборы прав и ограничений. Но если говорить о веротерпимости, надо учитывать, что в екатерининские времена еще не наблюдается значительного перемешивания населения, оно еще не мобильно, конфессионально локализовано. Скажем, католическое население Литвы в Литве в основном и находилось. Единичны случаи, когда оттуда люди приезжали в районы традиционного православия и наоборот. А так, чтобы жить бок о бок и получать на этой почве какие-то бытовые проблемы, связанные с различием социально-культурных стандартов — этого почти не было. Просто не было поля для проблем. Тем более что главным магнитом для приезжих в то время был Санкт-Петербург, в котором конфессиональные различия традиционно не играли особой роли.
