Ганнибал, потомок Ганнибала

В этом году исполняется 320 лет со дня рождения и 235 лет со дня смерти Абрама Петровича Ганнибала (1696–20 апреля 1781) — русского военного инженера, верного помощника Петра I, прадеда Александра Сергеевича Пушкина. Мы беседуем с потомком арапа Петра Великого — геоботаником, кандидатом биологических наук, старшим научным сотрудником Лаборатории общей геоботаники БИН РАН Борисом Ганнибалом. 
Раздел: По душам
Ганнибал, потомок Ганнибала
фото Станислава Марченко
Журнал: № 4 (апрель) 2016Автор: Мария Сухова Опубликовано: 20 апреля 2016

В роду — дворяне и священники

— Борис Константинович, ваша родословная восходит к Петров­ским временам. Каково это — читать книгу «Арап Петра Великого», написанную о вашем прадеде, да еще и вашим родственником?
— Книга о прадеде для меня, конечно, очень дорога, как и творчество Пушкина в целом, но я бы не стал делать на этом акцент — русская литература принадлежит всем нам. Фамилия Ганнибал у меня по маме. Пушкин мог быть тоже Ганнибалом, потому что с этой фамилией родилась его мать, внучка Абрама Петровича. В определенных случаях дворянам разрешалось и даже рекомендовалось брать фамилию матери. Я не вхожу в ту систему родословной, которая хорошо изучена благодаря Александру Сергеевичу. Моя родословная ветвь параллельна этой линии, но тоже восходит к Абраму Петровичу Ганнибалу через его незаконного сына (его, кстати, звали Петром), родившегося, как и семь законных его детей, в Эстонии. Там он провел на службе почти 20 лет, в последние годы занимая пост коменданта Ревеля. А сама фамилия Ганнибал появляется в документах только в 1728 году. Я теперь знаю всех своих предков вплоть до самого Абрама Ганнибала, чего не знали мои родители.

— Занимаясь изучением своей родословной, вы обнаружили какие-нибудь новые факты, доселе вам неизвестные?
— Да. В советское время, когда я рос, в нашей семье о родословной лишний раз не говорили, да и архивы были закрыты. Родословную мы изучали с двоюродным братом Юрием Константиновичем Ганнибалом, который унаследовал фамилию по отцу. Мой дед Константин-Фридрих Михайлович Ганнибал из Эстонии в Петербург попал в годовалом возрасте в 1871 году. Его привезла мама, по­с­ле того как умер его отец. С тех пор последующие поколения Ганнибалов по нашей линии живут в Петербурге, хотя в Эстонии фамилия тоже сохранилась. Мой дед о своей родословной знал мало, его мама этим вообще не интересовалась. Работая в Тартуском архиве в 1980-е годы, я обнаружил много фактов из биографии своих предков. Там я получил ревизские сказки, известные по «Мертвым душам» Гоголя. (Документы, отражающие результаты ревизий податного населения Российской империи в XVIII — первой половине XIX века, проводившихся с целью подушного налогового обложения населения. Сегодня материалы ревизских сказок являются одним из источников в генеалогических исследованиях. — Прим. ред.). Когда встречаешь в этих документах свою фамилию и упоминание родственников — это впечатляет.


Борис Константинович Ганнибал

родился в Ленинграде в 1946 году. Окончил Кафедру ботанической географии Ленинградского государственного университета в 1974 году Кандидат биологических наук. Старший научный сотрудник Лаборатории общей геоботаники Ботанического института РАН. С 1996 по 2012 год — доцент Кафедры биогеографии и охраны природы СПбГУ. Работает во многих заповедниках России. Член Русского ботанического общества, Русского географического общества, Санкт-Петербургского союза ученых. Организатор и ответственный редактор первого в стране профессионального геоботанического журнала «Растительность России». Автор более 120 научных публикаций. С 1977 по 1991 год принимал участие в ежегодных полевых исследованиях на ботанических стационарах в Туркмении и Таджикистане, а также в маршрутных экспедициях в горах Средней Азии. В дальнейшем проводил работы на территории степной зоны европейской части России. В последние годы участвовал в экспедициях, организованных Санкт-Петербургским союзом ученых, в Северном Прикаспии (Казахстан), а также в Западных Гималаях (Индия).


— Вас разделяет с Абрамом Петровичем Ганнибалом семь поколений. Это много или мало?
— Этот факт меня самого удивляет. Такой огромный исторический период, и всего семь поколений — это, конечно, очень мало! Отчасти потому, что в нашем роду многие поздно заводили детей. Моей маме было 42 года, когда я родился.

— Что вы можете рассказать о своей родословной по линии отца?
— Да, я сейчас как раз занимаюсь изучением своей родословной по отцу. В нескольких поколениях в нашем роду были исключительно вологодские священнослужители. Мой отец был коммунистом и старался не говорить о своих корнях, поэтому приходится многое раскапывать самому. В декаб­ре мне удалось поработать в архиве музея города Тотьма в Вологодской области, где я узнал много нового о своих предках. Мой дед, протоиерей Николай Константинович Бурцев, родом из северной части губернии, учился и потом служил уже в Тотемском уезде, а умер от чахотки, когда моему отцу было два года. Как мой эстонский дед, так и мой отец рано остались без кормильца. Бабушка моя тоже происходила из известной на вологодчине семьи священников — Малевинских. Теперь у меня есть фотографии ее братьев и другие интересные документы. Я установил, кто из моих предков в каких местах и церквях служил. И сегодня я знаю о своем, например, деде намного больше, чем знал о нем мой отец. Я даже знаю, с какими оценками он учился в Вологодской духовной семинарии!

— А как вы воспринимаете свое родство с Александром Сергеевичем Пушкиным? В Пушкинских Горах находится родовое имение Ганнибалов — Петровское…
— Я стал ездить в Пушкинские Горы, чувствуя свою причастность этому месту. В Пушкинском заповеднике меня сразу приняли и считают больше Ганнибалом, чем сам я себя таковым считаю — это удивительно. Но я никогда не заявлял свои права на территорию усадьбы (смеется).

— Как вы воспринимаете свою фамилию — она обязывает вас к чему-либо, или же наоборот, открывает возможности? Иног­да фамилия предопределяет ус­пех или мешает личным достижениям…
— Амбиций насчет фамилии у меня никогда не было. Когда я учился, никто моей фамилией не интересовался. Но история у нее очень красивая. Когда я стал заниматься изучением своей родословной, у меня появилось ощущение, что я занимаю свое и даже вполне достойное место в истории рода. Это место есть у каждого, просто люди не хотят этим заняться и понять, а это очень важно. Фамилия мне в этом помогла.


Ботаника и география

— Летом вы работаете в заповеднике «Михайловское» и проводите там экскурсии. В чем состоит эта работа?
— Я провожу не литературные или исторические экскурсии — пушкинистов там и так хватает. Моя задача другая. Как биолог, ботаник и эколог я обнаружил, что в этом большом заповеднике, который в своем полном названии обозначен как природный, не было никаких задокументированных данных о его природе. И мы не можем сказать, какой в точности была природа заповедника при поэте. Я предложил изучить флору «Михайловского». Занимаюсь этим с 2001 года каждое лето, привлек коллег из Ботанического института и студентов. Десять тысяч гектаров — это огромная территория. Часть заповедника практически дикая, есть болота и леса. Нужно отслеживать изменения растительности, а точкой отсчета стали выполненные нами описания. Через много лет можно будет посмотреть мои записи и сравнить данные. Все экскурсии, которые я проводил, связаны с природой заповедника. Кроме того, каждый год в конце августа, когда отмечается приезд Александра Сергее­вича в ссылку, в Пушкинских Горах проводятся конференции, в которых я участвую уже много лет как специалист в своей области. Моя работа как геоботаника в заповеднике далека от завершения — еще предстоит обработать и опубликовать результаты исследований.

— Абрам Петрович Ганнибал, помимо прочих талантов, имел способности к ботанике, первым занялся разведением картофеля в России… Выбор вами ботаники — это тоже фамильное свойство?
— Да, это в какой-то степени фамильное увлечение. Кстати, мой двоюродный брат тоже садовод высокого класса. Абрам Петрович был очень активным человеком, поэтому и увлечений у него было много. Он получает земли в Гатчинском районе под Петербургом, имение в Псковской области, владел двумя имениями в Эстонии. Там ему приходилось вести сельское хозяйство. Сейчас существует даже сорт картофеля «Ганнибал» — его вывели в Суйде, где Абрам Петрович жил последние годы и где похоронен. Разведение же картофеля восходит, конечно, к gетровской идее продвигать европейские достижения в России.

Среди цветущих кустов проломника Козо-Полянского, заповедник «Дивногорье» (Лискинский район Воронежской области)
Среди цветущих кустов проломника Козо-Полянского, заповедник «Дивногорье» (Лискинский район Воронежской области)

— Как вы пришли к своей специальности?
— Интерес к ботанике и географии у меня с самого детства. Хотя в школе по этим предметам оценки у меня были неважные. Но когда я вернулся из армии, я уже точно знал, что хочу быть ботаником и географом. Я окончил Кафедру ботанической географии ЛГУ — здесь я уже учился хорошо. В этом году будет 40 лет, как я работаю в Ботаническом институте, в Отделе геоботаники.

— Что такое геоботаника?
— Геоботаника, или ботаническая география, — это почти одинаковые дисциплины, которые изучают связь ботанических объектов (растений) с почвами, породами, положением в рельефе. Когда я поступил на работу в Ботанический институт, там был самый крупный в мире отдел геоботаники: в нем работали больше 120 человек. Сегодня Ботанический институт сократился почти в два раза. Я попал в лабораторию растительности аридной (засушливой) зоны. Работал в пустынях и горах, в основном на территории Средней Азии, немного — Кавказа. Каждый год я проводил в экспедициях по нескольку месяцев. Работал в Таджикистане, Туркмении. В 1990-е годы, когда эти территории отделились, я перешел к изучению степной растительности Европейской России. Сегодня снова появился интерес и возможности изучать дальние страны. С 2011 года через Санкт-Петербургский союз ученых мы ежегодно организуем, например, экспедиции в Индию — в Западные Гималаи.


Родные березы

— Что привлекает лично вас в Гималаях?
— Там есть любимые аридные территории — жаркие внизу и сухие и холодные вверху. Для меня это продолжение изучения Памира и Тянь-Шаня. Горы — это то, от чего я не могу оторваться. Имеются, конечно, определенные сложности: не везде можно проехать, где-то нет дорог вообще. Но я очень люблю движение, получаю огромное удовольствие от ходьбы.

— Экспедиции и путешествия — это для вас одно и то же?
— Путешествия сопряжены с новыми впечатлениями, поэтому люди и стремятся путешествовать. Я считаю, что это нужно всем. Конечно, в экспедициях я получаю эти эмоции сполна. Но экспедиции совершаются с какой-то целью. Мы организовали Центр гималайских исследований внутри Санкт-Петербургского союза ученых. В советское время экспедиции были комплексные — в них принимали участие ученые из разных областей науки. Сегодня у нас меньше возможностей, другой масштаб изучения. В экспедиции мы принципиально не берем неспециалистов — людей, которые бы ехали просто так, как туристы. У каждого должен быть свой профессиональный интерес. Обычно в наших экспедициях участвуют от шести до двенадцати человек.

Ландшафт Ламаюру называют «лунными горами»
Ландшафт Ламаюру называют «лунными горами»

— Расскажите подробнее об этих экспедициях. Что вы изучаете в Гималаях?
— Эта великая горная страна возникла много миллионов лет назад. В Гималаях мы ищем параллели и сходства растительных сообществ с нашими палеарктическими (северными) лесами, степями, пустынями. Нам интересно, как виды растений и животных из Средней Азии, из Сибири попали в Гималаи, как там преобразовались. До высоты в 3000 м мы встречаем здесь еловые, пихтовые, сосновые и кедровые леса, но выше на почти голых склонах встречаются только заросли березы полезной (утилитарной). Это удивительные растительные сообщества, где под густым пологом кривых деревьев березы представлены либо покровы краснеющего по осени бадана, заросли ярко цветущего весной рододендрона, либо другие вересковые, напоминающие наши брусничники.
Это невероятная красота! Да и все другие ландшафты там великолепны и интересны. Надо бы там жить долго, бывать в разные сезоны, но, к сожалению, приходится ограничиваться часами — фотографируем, собираем гербарий и едем дальше.

Главный документ

— Часто ли вы собираете гербарии?
— Собирать гербарии — это наша работа. Гербарии — это главный документ ботаников. Сегодня чиновники не понимают, зачем нужны эти сухие веточки и цветочки. Приходится слышать: «У нас высокие технологии, сфотографируйте растения, и этого достаточно». Но живой экземпляр ничем не заменишь! Есть вероятность, что технологии через двадцать-тридцать лет дойдут до того, что мы сможем возобновлять растения из клетки. Но главное, студенты должны видеть эти экземпляры. В гербарии Ботанического института — примерно семь миллионов листов гербария. Эта одна из крупнейших коллекций в мире. Экземпляр должен лежать с этикеткой: видовое название, кем собран, когда, в каком месте. Без этикетки гербарий превращается в мусор. Сегодня природа испытывает такие сложности, что всё это может исчезнуть. И останутся только гербарии. Поэтому эту память о состоянии природы нужно беречь и накапливать. Из последней поездки­ в Гималаи я привез 500 листов гербария — для одного человека это очень много. Эти образцы дополнили коллекцию гербария Ботанического института, Что-то используется в учебном процессе. Всё это богатство постепенно сканируется, создается электронный каталог.

Озеро Цо-Морири, Северный Тибет
Озеро Цо-Морири, Северный Тибет

— Бывает, что не сразу удается определить название растения?
— Конечно. Определения все делаются по приезде. Я, например, не систематик, не флорист. Я могу определить род, но не всегда вид растения. Для этого обращаюсь к специалисту в том же Ботаническом институте, который занимается данной группой растений. Во всех гербариях мира полно не определенных гербарных образцов. Специалистов-монографов, которые занимаются одной группой растений, очень мало. Все эти специалисты взаимодействуют между собой. Иногда приходится обращаться за помощью к ученым из США или стран Европы. Точно так же зарубежные коллеги обращаются за помощью к нам. Это большая и постоянная международная работа. 

Поделиться

Другие статьи из рубрики "По душам"

19 марта, вторник
rss

№ 4 (апрель) 2016

Обложка