Два полюса одной веры: между Россией и Эфиопией

В нашем сознании христианство ассоциируется с Русской Православной Церковью. Перед глазами встают златоглавые храмы и слышится перезвон колоколов. Но и на другом континенте, в знойной Африке, есть христиане. Они тоже ходят на службы и соблюдают Великий пост. Хелена Беллете приехала в Россию из Эфиопии в октябре 2019 года. Сначала в Липецк, где изучала русский язык и культуру на курсах, а потом — в Петербург. Сейчас учится на первом курсе магистратуры в Санкт-Петербургском педиатрическом университете. В свободное время читает книги, слушает музыку и любит смотреть американские детективные сериалы.
Журнал: № 07-08 (июль - август) 2021Авторы: Анна Суббот, Ольга Киселева, Мария Урьян Опубликовано: 29 июля 2021

Как же сложно молиться на чужом языке

— Хелена, как вы справляетесь с русским языком? На каком языке учитесь и ведете конспекты?

— Учусь на русском, а конспекты веду по-разному. У меня есть лайфхак, который появился, когда я училась в Липецке: я понимала речь и дома писала конспекты лекций по памяти. Одновременно слушать и записывать я не успевала. Нынешний мой профессор хорошо знает английский язык, и мы решили, что я сдаю экзамен по-английски. Преподаватели добры ко мне и понимают, что русский для меня сложен. Они знают, что у меня все конспекты есть и я могу всё объяснить. На занятиях мы все — носители и французского, и испанского, и других языков — друг с другом говорили на русском. Но очень долго было дистанционное обучение из-за коронавируса, сидя дома по комнатам, мы практиковались в русском гораздо меньше.

— А службы в Русской Церкви? Там ведь даже не современный язык, а церковнославянский…

— Я стою и слушаю, а потом сверяюсь с книгой на родном языке. Мы ходим в Феодоровский собор, мне нравится, что там есть африканцы. Когда мы собираемся на наш Махбэрэ (эритрейско-эфиопско-русское братство «Махбэрэ Мариам». — Прим. ред.), мы можем молиться и по-русски, и по-амхарски.


После службы мы варим и пьем кофе

— Как вы узнали о Феодоровском соборе?

— Мой друг написал, что там будут организованы встречи с русскими православными, и позвал меня. После службы мы варим и пьем кофе, рассказываем о своих традициях. Раньше каждый участник встречи сам решал, о чем рассказать, а теперь мы берем общую тему для беседы. В пост все рассказывали о Великом посте. Это самый главный пост в Эфиопии, и мы говорили о том, почему он длится 55 дней.

— Эфиопия — родина кофе, мы знаем, что существуют разногласия о том, можно ли пить его во время поста. Какого мнения придерживаетесь вы?

— Про кофе мнения существуют разные: современные люди скажут, что всё равно Бог смотрит в сердце, а не на употребление кофе или даже алкоголя. Но есть люди, которые считают, что за чашечкой кофе в компании люди могут обсуждать и осуждать ближнего, а Бог этого не любит, поэтому лучше не пить кофе в пост. Мнения разные. По-моему, можно, я пью.

— В русской традиции первостепенным блюдом считается хлеб, а в эфиопской это ынджера. В молитве «Отче наш» на амхарском языке произносится «ынджеру дай нам на сей день». Правда ли, что Великий пост в Эфиопской Православной Церкви соблюдается намного строже, чем в Русской Православной Церкви? И даже ынджеру в пост есть нельзя?

— Я думаю, да, строже. Существует много законов, которые говорят, что нельзя, но тоже мнения разные: есть мнение, что в пост можно только воду пить, а некоторые всего один раз в день едят. В нашей Церкви много традиций. Но ынджера обычно есть в каждом доме.

— В вашем родном языке есть выражение «у него характер, как ынджера», так говорят о человеке мягком и добром. Почему?

— Ынджера — это хлеб в форме круга, очень большой и очень мягкий. Если человек мягкий и очень терпеливый, он хороший и добрый — так у нас говорят. А еще ынджера — круглая, и эфиопы считают красивыми людей с круглой формой лица.


— У нас есть и другие культурно обусловленные различия в употреблении пищи. С чем связан полный запрет на употребление свинины?

— Это связано с библейской притчей о гадаринском бесноватом, в которой Христос повелел бесам выйти из бесноватого и войти в свиней. Поэтому считается, что в свинине — плохой дух. Как раз недавно на встрече в Феодоровском соборе мы обсуждали вопрос, почему нельзя есть свинину.

— Ваши встречи проходят в рамках проекта «Восток свыше», какие у вас впечатления от этого проекта?

— Могу сказать за всех эфиопов: нам очень интересно. Я прихожу на каждую встречу, это место — вроде нашего… офиса? Или как это сказать по-русски? Место, где собираются африканцы и люди, знакомые с нашей культурой. На встречах говорят и о русской культуре тоже. В университете, в общежитии с друзьями я узнаю гораздо меньше, а во время собраний проекта «Восток свыше» рассказывают много интересного, и люди очень приятные. У нас есть переводчик, Николай, он хорошо знает амхарский язык. Английский тоже знают многие, например священник Алексий Волчков, который руководит проектом. Мне интересно приходить в Феодоровский собор, потому что там теплая атмосфера.


Мы в Эфиопии не хотим другой Церкви

— Как вы пришли к христианской вере? На это повлиял уклад вашей семьи?

— Да, это семейная традиция. В детстве я ходила в воскресную школу, где мы учили песни, читали книги. Немного изучала язык Литургии, «эфиопский православный» язык — геэз. 


— Эфиопия является третьей по счету страной, официально принявшей христианство. Согласно социологическим опросам, к христианам причисляют себя около 60% населения страны, в отдельных регионах — до 90%. Существуют ли межконфессиональные конфликты у вас?

— Да. Есть северные регионы, на 90% христианские, но в центральных, например в регионах Уоллега и Арси, 50 на 50 христиане и мусульмане. Там христианские девушки даже замуж за мусульман выходят, им можно. Но территориальные разногласия бывают, например, о том, будем ли строить церковь или мечеть. Протестанты здесь не больше 50 лет, сейчас их очень много в восточной и южной Эфиопии. С православными у них бывают территориальные споры, относительно различий в культурных традициях, иногда их приходится решать с помощью вмешательства священников и даже полиции. Мы не хотим, чтобы у нас развивалась какая-то новая церковь, ведь это наши православные области, и мы первые христиане, которые здесь появились.

Иерей Алексий Волчков:

— Создание «эфиопского клуба» стало возможным благодаря тому, что мы получили грант «Фонда президентских грантов». Наш проект называется «Восток свыше», его главная задача — популяризация сведений о христианских культурах Востока в петербургском обществе. В рамках проекта предполагалось проведение циклов лекций, посвященных этим культурам. В Феодоровском соборе выступили специалисты по истории Армении, Сирии, христианского Египта… Одной из таких культур является культура христианской Эфиопии. Летом прошлого года я пытался связаться с кем-то, кто занимается изучением Эфиопии. Очень быстро мне передали номер телефона сотрудника «Кунсткамеры» Николая Стеблина-Каменского, мы созвонились, и я узнал от него, что в Петербурге есть небольшая группа студентов из Эфиопии. Мы решили создать что-то вроде русско-эфиопского клуба, члены которого собирались бы регулярно, дружили бы, общались, лучше узнавали культуру обеих стран. Своему сообществу мы решили дать два названия — «Абиссиния на Неве» и «Махбер Мариам». Махбер, как выяснилось, это такой общественный институт в Эфиопии, которому нет аналогов у нас. Люди организуют что-то вроде неформального союза, дружеского сообщества, чтобы регулярно собираться вместе, обсуждать важные вопросы, пить кофе. Этот союз всегда посвящен какому-то святому или церковному празднику, и в этом проявляется довольно серьезное отношение к членству в сообществе, которое ожидается от его участника. Это не просто «тусовка», которую можно пропустить по любому поводу, но сообщество, для участия в котором требуется духовная дисциплина и обязательность. Что мне дали эти махберы? Очень многое! Опыт общения с православными христианами «с другого континента», полный неожиданных открытий. Удивила глубокая религиозность молодых эфиопов. Отправляясь в другой город на учебу, они взяли с собой свою национальную одежду, иконы, сосуды для кофейной церемонии. Удивляет общая подкованность ребят в вопросах веры, они хорошо знают Библию, Предание своей Церкви. Несколько раз пытались убедить меня в том, что наша позиция, «халкидонитская», является неверной. Очень рад, что в епархиальном журнале выходит материал, посвященный нашему начинанию. Героиня репортажа, к слову, — сопредседатель нашего союза (наряду с Николаем и мной). 


Мне интересно помогать людям

— Вы выбрали такое сложное направление — медицину. Почему вы приехали учиться именно в Россию?

— Я здесь благодаря двум государственным грантам: от России и от Эфиопии. Когда-то мой папа учился в Волгограде, постоянно рассказывал о России, и приехать сюда стало моей мечтой. Я думала и о Европе, но больше хотела именно в Россию, потому что папа тоже здесь жил. Сейчас его уже нет. В Эфиопии остались мама и младший брат.


— На ваш выбор профессии повлиял папа?

— Да, папа мечтал о том, что я буду врачом, медсестрой или фармацевтом, но и мне нравится медицина. Я выбрала эту специальность, когда поступала в университет в южной части Эфиопии. Там училась четыре года, стала медсестрой, работала год в госпитале. Это была не городская больница, а именно госпиталь в деревне. Потом я два года работала ассистентом в университете, а затем приехала сюда. Мне интересно помогать людям, особенно беременным женщинам.


— В Эфиопии сложная ситуация с медициной, в частности с материнской смертностью. Россия давно предлагает связанные с этим программы помощи. В последние годы дела идут немного лучше, верно?

— Очень сложная ситуация, но сейчас прогресс есть. Материнская смертность каждый год уменьшается: если в 2010 году на 100000 рождений приходилось 650 смертей, то за последнее время эта цифра снизилась до 407. Это данные на 2019 год, надеюсь, что сейчас еще меньше будет.


— Планируете ли вы остаться после завершения учебы в России? Рассматриваете для себя вариант дальнейшей карьеры в медицине?

— По договору после двух лет обучения я должна вернуться на родину и работать там.


— Были ли у вас какие-то предрассудки о России, которые здесь развеялись?

— В Эфиопии есть предрассудок, будто европейцы плохо воспитаны, например родители разрешают детям бегать по храму. Но здесь я встретила людей культурных и религиозных.


— Назовите вещи, по которым вы скучаете, находясь вдали от дома.

— Самое главное, конечно, это семья. А вещи… Мне не хватает специальной сковородки, на которой мы дома готовим ынджеру, вроде той, на которой вы делаете блины. Поскольку я люблю кофе, то привезла свою джебену. Мы в Феодоровском соборе варим эфиопский кофе, получается целая церемония, а эта маленькая джебена — просто для меня, мне её дома хватает. Я без нее не могу: держу в руках и представляю, что вернулась домой.


Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЛЮДИ В ЦЕРКВИ"