Слово петербургского предстоятеля
Монастырская пастораль
Протоиерей Георгий Флоровский в своей книге «Пути русского богословия» отмечает, что труд ректора Владимирской семинарии архимандрита Платона (Фивейского; 1809–1877), будущего епископа Ревельского, викария Санкт-Петербургской епархии (в 1856 году он в течение месяца после смерти владыки Никанора руководил епархией) «Православное нравственное богословие» был «составлен преимущественно по католической системе», а «Памятная Книжка для священника, или Размышление о священнических обязанностях» и вовсе была переводом с латыни учебника, подготовленного армянами-католиками. Это, впрочем, было нормой для русского богословия вплоть до конца XIX века. Но вот в чем владыка никак не мог зависеть от инославных учебников, так это в описании монастырской жизни XIX века. Описание это, предлагаемое ниже, из исторического сочинения владыки — да, он был еще и церковным историком, — конечно, идеализированное, пасторальное, но оно тоже выражение духа эпохи (эпохи историзма, заметим из нашего XXI века), смотрящего на себя в том числе через призму литературного самоуспокоения.
Троицкий Козловский третьеклассный мужской монастырь находится в двух верстах к югу от города Козлова на берегу реки Лесной Воронеж. Монастырь стоит на возвышении, образуемом берегом реки; с его южной стороны протекает Лесной Воронеж, с восточной и западной монастырь окружен дубовыми рощами, северная сторона, обращенная к Козлову, открыта, и низменная долина отделяет монастырь от города, половина которого, расположенная на полугоре обращенной к монастырю, как будто любуется прекрасным местоположением этой обители. Там на холме среди дубовой рощи белеют стены мирной обители; за ними возвышаются позолоченные купола двух церквей; направо высится колокольня. И когда звук колокола, призывающий иноков к славословию Бога, отзовется в городе, любящие в тишине изливать душу свою в молитве перед Богом, спешат из города в мирную обитель, где немногочисленный, но стройный хор иноков невольно пробуждает в душе умиление. В этой обители жители Козлова любят предавать вечному упокоению смертные останки свих родных, конечно в том смысле, что ежедневно два раза приносимая бескровная жертва в обители послужит к спасению близких им душ, и что молитва иноков всегда предстоящих перед Богом и совершающих поминовение на могилах почивших низведет благодать спасительных заслуг Христовых на них, и в мирной обители мирен будет их вечный сон, невозмущаемый шумом житейских тревог. В Троицкой обители всегда тихо, и в праздничные дни приезжает разве только несколько десятков богомольцев из города. Только два раза в год покой обители возмущается приливом народа, — это в два главных праздника обители в день Троицы и день Успенья. В эти дни многочисленные толпы народа стекаются в обитель; под ее стенами бывает ярмарка, а между тем внутри обители в священных храмах усугубляются молитвы и песнопения; целые дни иноки, почти безвыходно, служат для благочестивых поклонников молебны и панихиды. В это время из Козлова в крестном ходе приносятся святые иконы. Как пчелы около улья, жужжат около обители толпы поклонников, проходит назначенное время, народ удаляется, — и опять
тиха и безмолвна святая обитель.
Историческое описание Троицкого Козловского монастыря.
Священное Писание — для всех!
«Это был человек очень зоркой и ясной мысли… — опять цитируем мы отца Георгия, на этот раз его слова о митрополите Григории (Постникове; 1784–1860). — Характер Григория отражается и в языке его, — никакой риторики, никаких прикрас, скорее некоторая тяжесть и грубоватость, опрощенство, Григорий любил писать „для народа“, особенно в последние годы жизни». Этот ученик митрополита Филарета оставил после себя богатое духовное наследство. И речь не только о его богословских трудах. Он одним из первых стал преподавать в духовной академии на русском языке. По его инициативе начал издаваться журнал «Христианское чтение», почему митрополит и считается отцом русской церковной печати. Наконец, владыка был страстным «пропагандистом» изучения Библии. Процитируем одно из его писем.
Одна мысль о запрещении чтения Св. Писания простым христианам приводит меня в страх. Не могу постигнуть, откуда происходит такое мнение. Не есть ли оно изобретение скрытно действующих агентов латинства? Или это мнение есть порождение умножающегося в наше время вольнодумства, дабы потом, как оно прежде поступило с духовенством западной церкви, смеяться над нами? Да помилует нас Всемилостивый! Запрещение простым христианам чтения Св. Писания, не говоря ни о чем другом, лишило бы людей одного из самых наилучших средств к нравственному усовершенствованию и спасению, — правила, всеми святыми и опытными писателями непрестанно одобряемого к исполнению… Единственная, несколько благовидная причина, по которой иному может представиться приличным принять ограниченное правило касательно чтения Св. Писания, есть отклонение простого народа от вредной мысли, которой, подобно протестантам, держатся наши раскольники беспоповой секты: «Св. Писание дано в правило жизни всем людям; посему оно и есть наш учитель, наш руководитель; его мы читаем, нам не нужно духовенство» и т. д. Но такие заблуждения, как и другие подобные, должны быть опровергаемы сами по себе. Против такого заблуждения стоит само Св. Писание и решительно вся древняя православная церковь. Такие заблуждения не должны изменять лица истины. Истина должна стоять, как она есть, без всякого изменения. А впрочем, нет ни одной, особенно духовной истины, которой бы нельзя было употребить во зло или против которой нельзя было бы сделать возражения. Для сего нужно только то, чтобы был человек со страстями, а особливо с самолюбием. Господь и Источник истины да держит наш разум в послушании веры!
Письмо преосвященного Григория к Филарету, митрополиту Московскому, о чтении Священного Писания.
Париж, Париж
30 августа 1861 года в Париже был освящен храм Александра Невского, первый постоянный православный храм в столице Франции. Торжественную службу возглавил епископ Ревельский, викарий Санкт-Петербургской митрополии Леонтий (Лебединский; 1822–1893), который в течение двух недель летом 1860 года находился во главе Санкт-Петербургской епархии. В своих воспоминаниях владыка писал: «Любопытство французов привлекало их массу в храм наш. Двор церковный всегда почти был полон народом, — и я выходил из комнаты, чтобы показаться в своем костюме, и благословлять желающих, а их было очень много, чему я изумлялся. С приятностию я видел вежливость, деликатность французов в отношении к нам. Имея довольно свободного времени, я посетил все дворцы и более замечательные костелы, в своем же одеянии монашеском, — и везде встречал вежливую предупредительность. Пребывание мое в Париже остается навсегда самым приятным событием в моей жизни. Пожалуй, его можно назвать историческим в полном смысле. После разделения церквей какой же православный русский архиерей был за границей для какой-либо миссии? И после меня доселе еще никто не был там. Не простому случаю приписываю это, а Промыслу Божию». Владыка Леонтий — важная фигура в истории борьбы с униатством, в истории духовного образования и церковного администрирования. Но раз уж сам архипастырь считает посещение Парижа главным событием своей жизни, приведем цитату из проповеди на освящение парижского храма.
Приветствую вас, чада православной Церкви, с настоящим, духовным торжеством. Утешительно думать, что храм сей для всех вас составляет предмет истинной радости. В возлюбленном нашем отечестве великолепные храмы не только в столицах, но и в обыкновенных градах и весях, как знаете, не редкость; там есть где сердцу русскому излить свои благоговейные чувствования пред Господом в тех религиозных убеждениях, какие, так сказать, всосаны нами с млеком матери, в том духе, какой веет в учении, постановлениях и обрядах православной Церкви. Здесь — вдали от отечества, для вас, братия мои, один православный храм. Как же не радоваться, что он не в обыкновенном уже доме, а есть отдельный дом Божий, куда каждый во всякое время может притекать с молитвою, за утешениями веры в духе православия?
Это дом Божий, во славу Божию, для вас чада православной Церкви, для вашего назидания, освящения, спасения, для вас, кои хотя, по обязанностям службы, по немощам телесным, или по другим каким либо обстоятельствам, обитали здесь, — вне России, однакожь с членами ее составляете одно семейство по единству крови и веры. Итак, как члены единой Церкви пребывайте верными ей в дому Божием и в убеждениях и в делах. Умоляю вас словами Апостола: стойте в вере православной (1 Кор. 16, 13), тверди, непоступни бывайте. Блюдитеся, да никтоже будет вас прельщая философиею и тщетною лестию, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе (Кол. 2, 8). В научения странна и различна не прилагайтеся (Евр. 13, 9). Пламенейте любовию к матери своей — Церкви, к ее учению и постановлениям, да имя ее прославляется в вас и чрез вас в стране сей.
Речь по случаю освящения православной русской церкви во имя святого благоверного великого князя Александра Невского в Париже.
