Через Иуду увидеть Христа

Журналист и теолог Дарья Сивашенкова написала книгу «Вот Иуда, предающий Меня» — о том, кто был апостолом Христовым, а стал символом предательства. Что привлекло автора в этом герое? Что мы еще не знаем о нем? Об этом Дарья рассказала нашему журналу.
Франсиско Сальсильо (1707-1783). Поцелуй Иуды
Журнал: № 05 (май) 2021Автор: Татьяна Кириллина Опубликовано: 12 мая 2021

Как брат

— Дарья, когда вы заинтересовались этой темой?

— С этой темой я ношусь с пятнадцати лет, то есть уже четверть века. В юности я была совершенно равнодушной к христианству, но однажды мне захотелось почитать Евангелие, и именно о Страстях Христовых. Прочитав 27-ю главу Евангелия от Матфея до того места, когда Иуда в раскаянии «пошел и удавился» (Мф. 27, 5), я почувствовала, что меня захлестнула волна чужого отчаяния и боли. Это было так сильно, так пронзительно, что в тот миг я поняла: всё написанное в Евангелии — это правда.
Можно сказать, что через Иуду мне буквально открылся Христос. Я всё время думала об Иуде, задавала ему вопросы, как близкому человеку, жалела его. Когда нам кого-то жалко, когда мы видим страдания человека, даже преступление уходит на второй план. Он для меня стал символом раскаяния, самопожертвования, но не предательства.

Дарья Сивашенкова

родилась в 1981 году в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, училась в Библейско-богословском институте и Российском православном университете. Работала в газетах «КоммерсантЪ», «Аргументы и факты», информационном агентстве «Интерфакс», была редактором отдела религии портала «Правда.ру». Ведет блоги о христианстве в ЖЖ, на «Фейсбуке», в «Инстаграме». Публикуется на порталах «Милосердие.ру», «Предание.ру» и других православных ресурсах. Книга «Вот Иуда, предающий Меня» вышла в издательстве «Никея», имеет гриф «Рекомендовано» Издательского совета Русской Православной Церкви.


— Значит ли это, что, прочитав вашу книгу, читатель найдет оправдание поступкам Иуды?
— Нет, оправдать его не удастся. Может быть, удастся лучше понять, что такое с ним случилось, что он продал Господа за тридцать монет. Хорошее я в нем нашла, но и плохого очень много.


— Тем не менее, в истории встречались попытки оправдания Иуды…
— Да, но эти версии всегда хромали: на одно не обращали внимания, другое не учитывали. А если разбирать каждое слово Священного Писания, относящееся к Иуде, оправдать его не получится.



— Обсуждалась ли широко ваша книга?
— Да, в Москве у меня были встречи с читателями, теле- и радиоэфиры, посвященные книге, о ней вышло несколько статей, в том числе в «Российской газете», на сайте «Богослов.ру» и других христианских ресурсах, о книге много писали в соцсетях. К сожалению, из-за коронавируса сорвалось несколько интересных мероприятий — например, обсуждение книги на психфаке РПУ, но мы с издательством «Никея» надеемся, что рано или поздно они всё же состоятся. В прошлом году на Страстной неделе, когда все неожиданно оказались заперты дома, я проводила эфиры по книге в «Инстаграме», всем как раз было интересно на эти темы пообщаться. Вероятно, в этом году будет что-то похожее.



— У вас были серьезные оппоненты?
— Противников как таковых, как ни странно, практически не было, но в Издательском совете, когда решался вопрос о грифе, мне рекомендовали убрать некоторые фразы, например «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось». В другом месте я назвала Иуду «бестолочью» — тоже велели убрать. Сказали, что это неэтично по отношению к Искариоту. Для меня это слово, которым я могу назвать брата, — а у меня и есть к нему братское отношение. Но, тем не менее, убрала, зачем смущать.



Есть ли у Иуды шанс на спасение?
— Спасение — это радостное бытие с Богом. Захочет ли Христос видеть рядом с Собой Иуду в Царствии Небесном, обрадует ли это обоих? Это уже вопрос, каков Христос и как Он относится к Своему раскаявшемуся предателю.



— Предопределено ли было предательство Иуды?
— Нет, разве можно думать о Христе, что Он специально держал рядом с Собой человека, которому уготована участь предателя? Господь призвал его в апостолы, Иуда, как и другие ученики, проповедовал, исцелял. Возьмем ветхозаветный текст: «Ибо не враг поносит меня, — это я перенес бы; не ненавистник мой величается надо мною, — от него я укрылся бы; но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой, с которым мы разделяли искренние беседы и ходили вместе в дом Божий» (Пс. 54, 13‒15). Понятно, что речь идет о близком человеке. Вряд ли Христос будет доверять заведомому предателю, дружить с ним. Не будем забывать, что ему доверили казну.
Из евангельского текста мы видим, что Христос только на Тайной вечере семь раз пытается его отговорить от предательства. Если бы это было предопределено, если бы это нельзя было изменить никак, наверное, Христос не стал бы ему засовывать палки в колеса и отменять то, что необходимо для нашего человеческого спасения.
И потом, что значит «предопределено»? Это значит, что Господь выбрал специального человека и толкает его на смертный грех ради всех остальных? Но про Христа такое невозможно даже подумать! В Ветхом Завете в самом деле есть пророчества о предательстве, но нет прямых указаний на то, как именно это произойдет, там это описано весьма размыто. Иуда мог предать Христа внутри себя, а потом раскаяться. Ему не обязательно было доводить дело до конца. Он мог остановиться на любой стадии своего предательства.

Караваджо (1571-1610). Взятие Христа под стражу
Караваджо (1571-1610). Взятие Христа под стражу


Money, money…

— Иуда хотел денег, они были нужны ему? Почему он предал?
— Если Иуда, как говорится, на ровном месте просто пошел и предал Христа, это поведение социопата, который абсолютно не ценит человеческие отношения. Вчера он ходил за Спасителем, и всё было хорошо, а сегодня захотел — и предал. Но тогда это — больной человек, с которого спрос невелик. То есть версия «пойти и продать Учителя за деньги» выглядит несостоятельной. Три года тесных отношений не сводятся к тридцати сребреникам.
Часто задают вопрос, большие это деньги или нет. Ну, как сказать… Это четыре минимальных зарплаты за месяц, примерно сто двадцать динариев. Один динарий, как мы помним из Евангелия, платили виноградарям за день работы. Один динарий — это стоимость одного огурца или горстки оливок. То есть помимо денег должна была быть еще какая-то причина. Деньги имели значение, но не были первоосновой. Если бы желанием Иуды было просто получить деньги и скорее «свалить», он бы так себя не вел. Его поведение в Гефсиманском саду — демонстративное, вызывающее. Его мотивация — многоступенчатая, и деньги играют здесь отнюдь не первую роль. Главный мотив — гораздо хуже. А в чем там дело — прочитаете в книге. Хотя, конечно, употреблять слово «спойлер» применительно к этой истории несколько смешно.



— Зачем в Евангелии история Иуды, какую функцию она несет?
— Действительно, странно получается. Каждый евангельский персонаж призван пробудить в нас какие-то чувства, мысли, чему-то нас научить. Когда ко Христу приходят люди за помощью, мы им сострадаем, радуемся их исцелению — одним словом, это вызывает добрые чувства. И тут — история человека, которую Церковь пытается две тысячи лет объяснить. Дух Святой заключил в евангельскую историю рассказ о страшном падении человека, о страшном раскаянии и о страшной концовке этого раскаяния. Неужели это сделано только для того, чтобы мы сказали: «Ну да, предавать — плохо, воровать — плохо, а вешаться — вообще кошмар»? На мой взгляд, это не соответствует самому духу Евангелия. Что-то другое мы должны найти в этой истории, что позволило бы нам лучше увидеть через нее Христа. Всё Евангелие, от первой и до последней строчки, — про Христа. Все люди, которые там упоминаются, — для того, чтобы мы лучше поняли, Кто такой Христос. Соответственно, история Иуды — тоже для этого. А вот как эта история показывает Христа — надо разбирать отдельно, это очень интересно.



— В Евангелии от Иоанна сказано, что Иуда «был вор». Но если Иуда воровал, почему Христос не воспрепятствовал этому?
— Протоиерей Сергий Булгаков, например, писал, что не стоит эту фразу понимать буквально, евангелист Иоанн «перегибает палку». Но это некорректно: если в Евангелии так написано, значит, так и было на самом деле. У святых отцов — сплошное недоумение по этому поводу. И действительно странно: получается, воровать можно, только предавать нельзя? Есть и такая точка зрения: Христос знает, что Иуда Его предаст, и решает — пусть себе ворует, хуже всё равно не будет. Но это тоже как-то не очень на Христа похоже! Самую честную трактовку этого сюжета дал Иоанн Златоуст, который написал: «А Бог его знает, почему Христос так поступил!»
Тем не менее, я попробовала докопаться, почему же Иуда — вор, и почему Христос так странно Себя ведет: по идее, Он не должен допускать, чтобы кто-то из его ближайшего окружения впадал в смертный грех. Как Христос может доверять вору? Три года Иуда исполнял обязанности казначея. Скажем прямо, работа эта — очень непростая. Представьте, у вас на иждивении — тринадцать мужчин, и вы должны делать для них всё: обеспечивать их питанием, одеждой, ночлегом. При этом еще должны оделять нищих, которые ходят за Христом. И всё это надо делать каждый день без малейшего выходного, в режиме нон-стоп… женщины меня поймут.

Человек, оказавшись в этой ситуации, особенно если раньше ничем подобным не занимался, испытывает стресс. И с деньгами не всегда всё хорошо — то густо, то пусто, а оказаться перед Христом и всей их компанией с пустыми руками очень не хочется. Что делать в таком случае? Мне кажется, можно предположить: Иуда стал делать какие-то «заначки» на черный день. Он не воровал в прямом смысле — просто откладывал.

Это совершенно нормально, и об этом все знали, он не делал из этого тайны. Откуда он этот «запас» брал? Да очень просто: Иисус говорит раздать деньги нищим, он раздает, но не всё, а часть откладывает. В Евангелии, кстати, сказано, что многие нищие ходили за Христом не ради Его проповеди, а ради этого подаяния. Это и апостолов раздражало, да и Христос об этом говорил. Но в какой-то момент Иуда зарвался: возможно, не выполнил прямое указание Христа или, чего хуже, солгал Ему, что выполнил, и вот это уже было нехорошо — вот это уже реально сделало его вором. Причем, по всей видимости, случилось это под самый занавес. Иначе Иуда не мог бы остаться казначеем даже до Тайной вечери — из одного этого можно сделать вывод, что эти годы он был безукоризненно честен, не выходил из доверия у Христа, и никто не сказал про него плохого слова.


— Есть ли какое-то произведение на эту тему, которое было для вас неким путеводителем?

— Нет, в основном я опиралась на Евангелие, еще изучала исторический, культурный и психологический контекст. Суждения на эту тему различных авторов мне чаще всего казались не вполне всеохватными, обычно они были притянуты ради какой-то интересующей автора мысли. Например, произведение отца Сергия Булгакова «Иуда Искариот: апостол-предатель» интересное, яркое, но оно немножко не про Евангелие и не про Иуду, а про историю России.

Есть художественные произведения, типа того же «Иуды Искариота» Леонида Андреева или «Любимого ученика» Юрия Нагибина, оригинален образ Иуды у Казандзакиса в «Последнем искушении», но в них много авторской выдумки, они далеки от евангельского текста. А вот чтобы конкретно про Иуду писали, разбирая шаг за шагом каждое слово Писания, такого мне не встречалось.

— Почему Иуда присутствует на Тайной вечере? Ведь Христос уже знает, что тот задумал предать Его.

— В тот момент Иуда совершенно не стóит того, чтобы присутствовать на Вечере. Но Христос его причащает, и, сопоставляя известные сведения, мы можем понять, что причащает Он его чуть ли не первым. В этом — стремление остановить человека на краю бездны, дать ему последний шанс одуматься, покаяться. Соединившись с ним в этом Таинстве, Спаситель вместе с Иудой проходит путь предательства… можно сказать, что это желание не дать человеку остаться в беде одному, желание всегда быть с этим человеком, держать его за руку.


Финал — раскаяние?

— В сознании большинства людей Иуда — абсолютно отрицательный персонаж. А вы могли бы дать новую краткую характеристику личности Иуды?

— Да, обычно про Иуду такое говорят, что его даже в притон пускать не следовало бы, а он, тем не менее, три года был апостолом. Да нет, он не был плохим человеком. Он был любящим, умеющим понимать, разговаривать, слушать и слышать — иначе он не стал бы одним из ближайших сподвижников Христа и нельзя было бы отнести к нему процитированные выше пророческие слова 54-го псалма: «Ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой…»

Важно не мазать этот образ изначально черной краской, следует понимать, что в его душе шла борьба. Всецело негативное отношение обесценивает и его предательство: если он такой плохой, что хорошего от него можно ожидать? А если мы осознаем, что он несколько лет был другом Христа — тогда по-другому будем оценивать его предательство, оно действительно ужаснет нас.


— Можно сказать, что Иуда — противоположность благоразумному разбойнику, который покаялся?

— Я бы обратила внимание на то, что Иуда не заканчивает предательством, Иуда заканчивает раскаянием, преданием себя на смерть по своим грехам. Он осознает себя недостойным жить, не может жить дальше в этом греховном состоянии. Часто Иуду упрекают в том, что он покончил жизнь самоубийством, вместо того чтобы пойти к Христу и покаяться. На это я отвечаю: а куда ему идти? Когда он раскаялся, Христос был под стражей и находился под стражей до самого последнего момента жизни Иуды. А Иуда, когда одумался, не мог думать и действовать, как мы, — он же Евангелие не читал! Он не знает, чем всё закончится, для него нет никакого утешения. Он действует единственно возможным для себя способом. В состоянии предельного напряжения он делает то, что, между прочим, не противоречит Закону.


— Разве самоубийство в иудаизме — не такой же грех, как в христианстве?

— Исследователи проходили мимо этой темы. В иудаизме самоубийство тоже грех, но вот преступник, знавший, что нарушил закон и достоин смерти, мог покончить с собой, и это грехом не считалось. Так что всё же нельзя сказать, что история Иуды обратна истории разбойника.


— Образ Иуды в литературе, живописи, кино — есть что-то близкое вам?

— В литературе, наверное, нет. По-настоящему глубокого героя, не выразителя определенной идеи, мне не попадалось. Хотя написано много, много психологического. В кино, пожалуй, есть несколько образов: мне скорее нравится образ Иуды в фильме «Величайшая из когда-либо рассказанных историй». Он там, конечно, далеко не главный герой, но мне понравилось, как он там сыгран. В некотором смысле интересен образ Иуды у Дзеффирелли в фильме «Иисус из Назарета». Но там он более, если можно так сказать, «простой». Невозможно не вспомнить любимую оперу «Jesus Christ superstar», со знакомства с которой у многих начался путь в Церковь. Меня в свое время не миновала эта участь, я эту оперу сильно любила, хотя, конечно, это совершенно не каноничный образ.


— Вы говорили, что пришли в Церковь через образ Иуды…

— Пришла, но далеко не сразу, лет через семь. Мне было чрезвычайно трудно связать свое доброе отношение к этому человеку с тем, что про него говорят в Церкви. Прийти в общину, где про него говорят «такие вещи», я не могла — понятно, что молодая была, юношеский максимализм… Но спустя время я поняла, что могу просто, находясь в общине, сохранять свою точку зрения. Это не вопрос догмата, это достаточно частный вопрос.


— Могут ли размышления над образом Иуды привести человека к Христу — или ваш опыт уникален?

— В принципе, это может случиться, я не считаю свой опыт уникальным. Не надо забывать, что история Иуды — это история апостола. Христос ошибок не делает: если Он человека выбирает, значит, в этом есть смысл: «Ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11, 29). Сам Иуда не может быть свидетелем Христа, а вот его история — может быть. И должна быть. 

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЧТО ЧИТАТЬ, СЛУШАТЬ, СМОТРЕТЬ"