Крещение Руси: Теории и гипотезы
ХРИСТИАНИЗАЦИЯ: ОТ ЦЕНТРА К ОКРАИНАМ
— Юрий Алексеевич, есть мнение, что на Руси была великая и цветущая языческая культура, которую задушило христианство. Насколько эта версия обоснованна?
— Христианство обладает ярко выраженной позитивной комплиментарностью к национальному культурному наследию. Как поразительно своеобразны православные культуры России, Болгарии, Египта или Грузии и католические культуры Литвы, Испании, Германии или Кубы! Конечно, племена восточных славян имели культуру яркую и своеобразную. Но вряд ли ее можно называть (даже в состоянии патриотического подъема) великой культурой. На протяжении почти тысячи лет шел медленный и максимально неконфликтный процесс расселения славян по Восточноевропейской равнине. Сам факт миграций, неторопливых «растеканий» по речным долинам говорит о том, что и этнос, и культура находились в процессе формирования. Понятие «великая культура» подразумевает некий итог развития. В истории оно неизменно предполагает и «великую идею», и крепкую государственность. И итог социально-политического развития восточнославянских племен — Киевская Русь. А «великая идея», объединяющая многочисленные племена древнерусской конфедерации в духовно-культурный феномен, — христианство.
— Насколько крещение Руси было насильственным? Крещение Новгорода в 990–991 годах происходило при поддержке киевской дружины под началом Добрыни, оно встретило агрессивное противодействие языческой знати. Это было результатом местной специфики или так было везде?
— Новгород занимал место особое и не случайно пребывал в состоянии внутренней оппозиции. Киев — ворота в Черное море и на византийские рынки. А Новгород — это ворота куда? На нищий, холодный север Европы, основательно разоренный норманнами! Поэтому Новгород всегда с трудом воспринимал инициативы, исходящие от Киева, но не готов был рвать отношения окончательно, поскольку не мог отказаться от тех дивидендов, которые давала торговля с Византией. Впрочем, так было не только в Новгороде, но и в прочих окраинах, где в сокрушении привычного язычества видели уничтожение привычной самостийности. И они были, вообще-то, правы, поскольку и Ольга Мудрая, и ее внук Владимир Святославич полагали следствием принятия христианства превращение зыбкой племенной конфедерации, уже век существующей, в настоящее государство.
ЯЗЫЧЕСТВО НЕПОБЕДИМО?
— Есть точка зрения, что христианизация вообще была фиктивной, что язычество так и не было побеждено.
— Видите ли, если бы язычество было побеждено и христианство восторжествовало бы окончательно, то все бы мы пребывали в Эдеме. Но мы — оглядимся вокруг! — живем в том мире, где «всё те же страсти роковые», хотя поменялись декорации и костюмы. Прогресс, благодаря которому и поменялись декорации с костюмами, имел отношение только к сфере технической, а вот в жизни духовной сыграл роль поистине демоническую. Пожалуй, нынче мы куда дальше от христианства, чем современники Владимира Святославича. И относится это отнюдь не только к нам, но и ко всем прочим народам и государствам.
— То есть, на ваш взгляд, сегодня скорее победило язычество?
— Конечно, язычество сегодня торжествует везде. Начиная с эпохи Возрождения, оно (порой надевая личину атеизма) на подъеме. Убедиться в этом легко. Достаточно посмотреть на то, что именуется «массовой культурой». Христианство не победило, но это вовсе не означает, что оно проиграло и что христианизация была фиктивной. Просто христианство, как и мир, эсхатологично по своей природе. Где-то торжествует смерть, а где-то — победа Слова! И это происходит ежемгновенно на протяжении двух тысяч лет! Это «где-то» — души сотен миллионов людей: именно там совершается или не совершается подвиг преображения. Задаваться вопросом, почему христианство не победило, то же, что спрашивать, почему человечество не построило идеального общества на Земле. А может ли человечество такое общество построить? Имеет ли оно именно такую задачу? Ведь это уже воздвигнуто творящей волей Создателя — и мы отмечаем создание Небесного Иерусалима, места нашего желанного обетования, в дни Пасхи!
— Так в чем же смысл христианизации?
— Конечно, не в реализации общественного идеала, а в обнаружении перед человечеством путей спасения. А вот выбор встать на этот путь и труд идти по нему — это то, что человеку приходится делать самому. И это подвиг. Одолевший этот путь — и есть истинный герой! Спасение не бывает массовым — оно всегда только индивидуально. Вот в чем величие Владимира Святославича? Да в том, что он указал пути к спасению Руси, — и своим современникам, и сотням последующих поколений. И в том, что преодолел себя, свою природу, свой характер и сам прошел весь спасительный путь, являя пример для подражания.
Легенда о варяжском влиянии
Исландская сага XII в. о короле Норвегии Олаве I Трюггвасоне (963–1000) приписывает заслугу крещения Руси этому варяжскому монарху. Согласно саге, Олав во время своего пребывания в Византии «встретил там славных проповедников и хорошо верующих, которые научили его правильной вере и Божественным заповедям. Затем встретил он превосходного епископа... и просил… отправиться с ним в Гардарики (Русь) и провозгласить там имя Божие языческим народам. Епископ обещал поехать, если он (Олав) изъяснит до него, чтобы не противились хевдинги (племенные вожди), но подчинились ему и оказали помощь в крещении». Олав отправился на Русь, вел долгие дискуссии о вере с князем «Вальдемаром» и другими русскими, и наконец «тинг» (собрание) решился на принятие христианства. «И когда это было исполнено, то собрался он отправиться прочь и в те земли, что лежат близ Ирланда (Ирландия), и оттуда взял хорошо обученных священников. И тогда приехал епископ Палл из Грикланда (Византия) и проповедовал веру при поддержке Олава, и крестил он конунга (т. е. Владимира) и княгиню вместе со всем их войском».МНИМЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ
— Есть мнение, что и для княгини Ольги, и для князя Владимира крещение было не столько религиозным, сколько политическим актом.
— Надо быть самонадеянным безумцем, чтобы через века безапелляционно провозглашать какие-то утверждения в этом вопросе. Возможно, что для них крещение было религиозным актом с самого начала. Несомненно, что таковым для них оно стало спустя какое-то время. Вера, конечно, изменила их личности качественно — к концу жизни они стали иными, нежели в начале пути. Но правда и то, что «выбор веры» был для них в значительной мере также и актом политическим. Киевскую Русь они, как государство, всё же создали. И хотя спустя чуть более века оно расползлось на уделы, появилось единое религиозное и культурное пространство — в этом Русь была едина, этим она скреплена была несоизмеримо прочнее, чем какими-то политическими приспособлениями. Если бы не крещение Руси, то о каком возрождении русской государственности — это спустя века, после монголо-татарского нашествия, после многочисленных княжеских усобиц, после множества взаимных обид! — можно было бы вообще вести речь? Не состоялось бы ни Московское царство, ни Российская империя, да и нас бы сегодня не было. Самого имени «Россия» в истории не знали бы — так всё и остановилось бы на Руси.
— Но действительно ли Русь стала благодаря крещению более независимой, ведь автокефалию Русская Церковь получила только спустя пятьсот лет?
— В Константинополе считали империю как бы военно-политической ипостасью Церкви. То есть страна, принявшая христианство, становилась вассалом Византии. Вряд ли для Владимира Святославича это было неожиданностью. И в дальнейшем как сам князь Владимир, так и его преемники вели себя в вопросах церковного управления весьма своевольно, четко разделяя вопросы веры и государственного суверенитета. И когда в 1589 году была учреждена автокефалия, Московское царство не создало «собственную Церковь», а обрело лишь большую степень церковного самоуправления. Собственно, мы тогда уже более века были восприемниками погибшей Византии. И очень хорошо осознавали выпавшую на долю России миссию.
— Есть мнение, что князь Владимир ошибся — нужно было выбирать западную ветвь христианства, то есть обращаться не в Константинополь, а в Рим; тогда мы бы оказались «частью Европы», а не ее извечным противовесом.
— Русь принимала не православие в ущерб католицизму, Русь принимала христианство! А до Великой Схизмы 1054 года было еще очень далеко. То, что на Руси предпочли Константинополь Риму — это естественно. Во-первых, контакты самого разного уровня с византийцами были уже давно налажены и имели богатую традицию. Русь была связана с Византией тысячами сюжетов, их исторические судьбы оказались к концу Х века тесно переплетены. Во-вторых, всегда лучше обратиться к первоисточнику. В отличие от западных европейцев, на Руси мы не встретим завистливой ревности к величию, древности, культурному богатству и к «исторической подлинности» Византии, так сказать. Иллюзий относительно империи наши предки не питали, отлично зная все негативные стороны Византии и не раз воюя с ней. Тем не менее испытывали перед империей ромеев искренний восторг и пиетет, поскольку умели отделять главное от второстепенного. Так вот, православие и культура — это и есть главное, а политика во всех ее проявлениях — всё же второстепенное.
— У Руси не было существенных противоречий ни с Западом, ни с Византией. Кто был главным геополитическим противником Руси?
— На начальном этапе, конечно, Хазарский каганат, государство мощное, жестокое и явно претендующее на лидерство в Восточной Европе. Хазары вряд ли всерьез воспринимали Русь. Главными их противниками были арабы и византийцы. В VIII–IX веках мы видим жутковатый «треугольник» из заклятых и непримиримых врагов. Вот в этой политике «больших игроков» Руси и предстояло вращаться, проявляя недюжинное упорство, изворотливость и способность учиться на ходу. Арабы были далеко. А вот хазары и византийцы — впритык: Русь оказалась между империей и каганатом как географически, так и «биографически». Нужно было выбирать между Хазарией и Византией — это был выбор судьбы всей Руси.
— И почему же Русь предпочла Византию хазарам?
— В отличие от хазар, согласных только на полное подчинение, византийцы были куда более вменяемы, готовы на союзнические отношения. Олег Вещий долго — в течение тридцати лет! — проявлял чудеса политического маневрирования, но его союз 911 года с Византией будет стоить ему жизни. Пролонгация в 944 году договора «Мы от рода росского…» будет стоить жизни и князю Игорю Старому. Интуитивно, да и благодаря умножающемуся опыту, первые правители Руси сознавали, что альтернативы Константинополю у Руси нет. Ольга Мудрая уже программно выстраивала судьбу Руси с ориентацией на многосторонний союз с Византией. Внутренний кризис Хазарии великая строительница державы не пропустила, и нанесенный в 965 году войском Святослава Игоревича удар в самое сердце каганата оказался для этой «степной империи» роковым. Правда, убежденный язычник и типичный авантюрист Святослав Игоревич после кончины своей матери попытался именно Византию определить для Руси «главным врагом». К счастью, этого не случилось.
ПЛОХОЕ МИССИОНЕРСТВО ВИЗАНТИИ
— Для нас крещение Руси — это эпохальное событие. Но византийские авторы о нем упоминают очень скупо. Что это, греческий снобизм?
— Отрицать снобизм нельзя — это свойственно отнюдь не только Византии, но и всем крупным государствам с богатой историей. Но когда Киевская Русь приняла крещение, Македонское Возрождение истощилось и вползало в глубокий кризис. Византийцам было просто не до Руси. Вместе с тем стратегически империя чрезвычайно нуждалась в Киевской Руси, поскольку другого такого союзника у Византии не было. А ведь ни одна империя не может существовать в одиночестве: кто-то должен прикрывать тылы, обеспечивать пространство для политического маневра, поддерживать ресурсами и психологически. В отношениях Константинополя и Киева инициатива почти всегда была на стороне именно киевских князей, а не василевсов. В эпоху Македонского Возрождения Киевская Русь активно помогала Византии. И материально (одна торговля, в которой византийцы были монопольными покупателями, чего стоит!), и, что существенно, людьми. Как не вспомнить, что именно русичи участвовали в освобождении в 961 году Крита от арабов — тогда они сражались под началом будущего императора Никифора Фоки, и это лишь один из множества подобных случаев.
— Насколько крещение Руси было инициировано Византией? Насколько оно вписывается в византийскую миссионерскую стратегию?
— Деятельность византийцев по просвещению восточных славян началась с подвижничества святых Кирилла и Мефодия и, к сожалению, этим почти полностью исчерпалась. Слишком уж гордо византийцы несли себя в том мире. Миссионерство они понимали не иначе как форму завоевания. Плохими они были миссионерами. Еще в IX веке в Киеве учреждается епископская кафедра, однако далее этого дело не пошло — крещение Руси оказалось отложено более чем на век! Причина проста: очень уж неприглядно выглядела Византия в ситуации с решившимися на крещение болгарами, которые вместо умиротворения и последовательной христианизации оказались втянуты в конфликт между Римом и Константинополем. В то время как святые Кирилл и Мефодий проявляли чудеса подвижничества, Византия вела себя поистине как «слон в посудной лавке». Империя делала ничтожно мало для проявления интереса Руси к христианству. Инициатива принятия православия всецело относилась к самой Руси. Вопреки политической спесивости византийцев, их эгоизму и агрессивности наши предки прозревали в Византии ее подлинное сокровище — величие и глубину духовного мира, а также богатство культурной полифонии!
