Как князь Владимир стал святым
Новый Давид, Новый Константин
Князь Владимир скончался в 1015 году. Между этой датой и первыми свидетельствами о его почитании нет почти никакого временного зазора. Возможно даже, что определенные предпосылки для официального почитания были заложены при жизни киевского правителя. Считается, что более поздние литературные произведения, повествующие о его жизни, основывались на каком-то утраченном сочинении, написанном до 1015 года. Выдающийся источниковед А. Н. Насонов сделал правдоподобное предположение: таким текстом мог быть энкомий (похвала, торжественная речь), составленный по случаю закладки Десятинной церкви в Киеве в 995 году. Этот энкомий содержал основные факты биографии Владимира и перечислял его заслуги перед государством и Церковью.
Это гипотеза. Но вот несомненный факт: самое первое датируемое произведение древнерусской литературы «Слово о законе и благодати», написанное во второй четверти XI века святителем Иларионом, митрополитом Киевским, содержит недвусмысленное прославление святого князя:
«… дерзновенно и без сомнения взываем к тебе, о блаженный! Сам Спаситель нарек тебя блаженным, ибо ты уверовал в Него и не соблазнился о Нем, по слову Его неложному: и блажен, кто не соблазнится о Мне. Ведь знающие Закон и пророков распяли Его. Ты же, ни Закона, ни пророков не почитавший, Распятому поклонился…»
Архипастырь сравнивает Владимира с апостолами («Не видел ты Христа, не ходил ты за Ним — как же стал учеником Его?»), с архетипическими для христианской ойкумены царем-просветителем Константином Великим («Подобный Великому Константину, равный ему умом, равно христолюбивый, равно чтущий служителей Его!») и с царем Давидом.
Последнее сравнение в тексте объясняется тем, что святой Владимир положил в 1011 году начало строительству собора святой Софии в Киеве. В логике святителя Илариона Киев — Новый Иерусалим, София Киевская — Иерусалимский храм, князь Владимир — царь Давид, его сын Ярослав, завершивший в 1018 году строительство собора, — царь Соломон. Но в «Слове о законе и благодати» есть и второй символический ряд. Историк К. К. Акентьев считает, что оно представляет собой праздничную проповедь на обновление собора святой Софии Киевской 13 мая 1046 года. В этот день в Константинополе отмечался «день рождения» византийской столицы, к которому приурочивали торжества, связанные с обновлением Софии Константинопольской, начало строительства которой традиционно связывается с императором Константином. Кроме того, 13 мая падало на память святых отцов первого Вселенского Собора в Никее в 325 году, «сотрудничество» с которыми императора Константина положило начало имперской православной традиции. Таким образом, с точки зрения святителя, князь Владимир становится в один ряд и с легендарными библейскими царями, и с византийскими василевсами, уподобляется и приравнивается к ним.
«Чудес не творит после смерти»
Второй текст XI века, в котором князь Владимир называется святым, — это «Память и похвала князю русскому Владимиру», составленная монахом Иаковом Черноризцем (или Иаковом Мнихом). Некоторыми исследователями ему также приписывается авторство «Сказания о Борисе и Глебе» (анонимный текст третьей четверти XI века). Борис и Глеб и во вступлении к «Памяти и похвале» называются «святыми славными мучениками», а на крестителя Руси Иаков Черноризец смотрит как бы через призму его сыновей, их образы сливаются. Почитание Бориса и Глеба распространялось в третьей четверти XI века. К этому времени можно отнести и текст «Памяти и похвалы».
Помимо любопытных биографических подробностей (которых нет, например, в «Повести временных лет»), знакомых нам отождествлений Владимира с библейскими и византийскими царями, перечисления добродетелей князя, в тексте есть также любопытная полемика: «Не станем удивляться, возлюбленные, что чудес он не творит после смерти, потому что многие святые праведные не сотворили чудес, но святы они… И были святые апостолы и были лжеапостолы, и были святые пророки и были лжепророки, слуги дьявола, и еще чудо — сам сатана превращается в светлого ангела. По делам узнаем святого…» В этих словах важный богословский урок: главный плод святости — обновление души святого и того, кто ему подражает. Монах на примере князя Владимира показывает, какова настоящая святость. Кстати, в первоначальной версии «Сказания о Борисе и Глебе» также отсутствует всякое упоминания о чудесных свойствах мощей, а главным чудом выдвигается смирение братьев и тот факт, что после их смерти на русской земле утвердился мир. Возможно, Иаков Мних (если он действительно был автором) этим текстом полемизирует с «привычным» народным почитанием святых, основанным на чудесах.
История святых останков
Князь Владимир был похоронен в Десятинной церкви. «И положили его в гроб мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем великим», — сообщает «Повесть временных лет». По свидетельству Титмара Мерзебургского (хронист конца X – начала XI вв.), князь был похоронен в «церкви (возможно, в приделе) мученика Христова Папы Климента рядом со своей супругой; саркофаги их стоят на виду посреди храма».Мощи князя Владимира были обретены в 1635 г. митрополитом Киевским, Галицким и всея Руси, экзархом Константинопольского трона Петром (Могилой), возложены в церкви Спаса-на-Берестове, а через год торжественно перенесены в Успенский собор Киево-Печерской лавры. Там они находились в серебряном ковчеге в нише справа от иконостаса. Часть мощей святитель Петр (Могила) передал в Свято-Успенский собор Московского кремля.
«Украинская» часть мощей после революции хранилась в киевском Музее культов и быта, но перед войной известный скульптор-антрополог Михаил Герасимов, восстанавливающий облик исторических личностей по их останкам, увез мощи в Ленинград. В блокадные годы они бесследно пропали. «Московские» мощи хранились в кремлевских музеях, а в 1989 г. были переданы митрополиту Ростовскому и Новочеркасскому (будущему митрополиту Киевскому) Владимиру (Сабодану), который поместил их в Ростовском кафедральном соборе. В 2005 г. эта частица мощей была возвращена в Киев, где и хранится до сих пор в Киево-Печерской лавре.
Опять несвятой?
Несколько иной образ святого благоверного князя дан в «Повести временных лет», древнейшей русской летописи, составленной в 1118 году в Киево-Печерской лавре. Летописец не щадит князя: именно из «Повести временных лет» мы узнаем о многочисленных наложницах Владимира, о поддержке государственного языческого культа (частью которого были и человеческие жертвоприношения), о политических интригах. И хотя автор летописи очень подробно рассказывает о крещении Руси и о добрых делах князя, выводы его резко отличаются от выводов святителя Илариона Киевского и Иакова Мниха: «То новый Константин великого Рима, который крестил всех людей своих и крестился сам, и этот поступил так же… Удивления достойно, сколько он сотворил добра Русской земле, крестив ее. Мы же, христиане, не воздаем ему тех почестей, каковых достойны его деяния. Ибо если бы он не крестил нас, то и ныне бы еще пребывали в заблуждении дьявольском… Если бы имели мы усердие и молились за него Богу в день его смерти, то Бог, видя, как чтим мы его, прославил бы его: нам ведь следует молить за него Бога, так как через него познали мы Бога. Пусть же Господь воздаст тебе по желанию твоему и все просьбы твои исполнит — о Царствии Небесном, которого ты и хотел».
Из текста следует, во-первых, что по состоянию на 1118 год никакого почитания князя в Киеве уже нет. Во-вторых, для летописца крещение государства, апостольская миссия являются основанием не для канонизации, а «всего лишь» для молитвенной благодарности очень важному в истории Руси, но всё же грешному человеку. Это означает, что усилия Ярослава Мудрого, святителя Илариона Киевского, Иакова Мниха и других проводников почитания пока оставались напрасны.
Трудно сказать, с чем это было связано. Возможно, в эпоху княжеских распрей, которая наступила на Руси сразу же после смерти Ярослава Мудрого в 1054 году, христианским сознанием не был востребован образ властителя, который объединяет Русскую землю своим административным, военным и дипломатическим талантом. Оно видело свое спасение в Борисе и Глебе, которых летописец называет «заступниками за Русскую землю, светильниками, сияющими и вечно молящимися владыке Богу о своих людях». Очевидно, что роль страстотерпцев как апостолов Руси вышла в эту эпоху на первый план.
Кроме того, к концу XI века на Руси утверждается почитание святого Андрея как крестителя Руси: об этом свидетельствует и рассказ «Повести временных лет» о визите апостола на Русскую землю, и посвящение ему церквей в Киеве (1086) и Переяславле (1090), и тот факт, что Владимир Мономах называет своего сына Андреем. Нужно сказать и о том, что во второй половине XI века несколько затухает почитание Климента Римского как крестителя Руси (засвидетельствовано почитание его мощей, хранившихся в Десятинной церкви, культ святого Климента нашел отражение и в росписях Софии Киевской). Возможно, и поэтому тоже роль князя Владимира несколько умаляется, поскольку именно с его именем связано утверждение почитания святого Климента в Киеве.
Первые почитатели святого князя
Ярослав МудрыйЯрослав (в крещении — Георгий) Владимирович по прозвищу Мудрый (978–1054) — сын святого князя Владимира и Рогнеды, князь ростовский (987–1010), князь новгородский (1010–1034), великий князь киевский (1016–1018, 1019–1054). При Ярославе Мудром были составлены первые своды светских («Русская правда») и церковных («Устав Ярослава») законов, появились первые монастыри, первая школа, велся активный перевод и копирование византийских книг. Ярослав Мудрый ввел на Руси особое почитание Георгия Победоносца, установив день памяти этого святого 26 ноября (Юрьев день). Основал Юрьев (Тарту), Юрьев Русский (Белая Церковь), Новгород-Северский. Почитается как благоверный князь; день памяти — 20 февраля.
Митрополит Иларион († ок. 1055) — шестой митрополит Киевский (1051–1055), первый митрополит славянского происхождения, соратник Ярослава Мудрого в деле церковного строительства. Возможно, является одним из основателей Киево-Печерской лавры. Автор «Слова о Законе и Благодати», составленного, скорее всего, по случаю освящения Софии Киевской в 1038 г., небольшой «Молитвы преподобнаго отца нашего Илариона», «Исповедания веры», написанного по случаю его поставления, и «Похвалы Ярославу Мудрому». Почитается в чине святителей; дни памяти — 3 ноября, 11 октября (Собор преподобных отцов Киево-Печерских, в Ближних пещерах почивающих) и во 2-ю Неделю Великого поста (Собор всех преподобных отцов Киево-Печерских).
Монах, возможно, иеромонах, который в 1074 г. (данные «Повести временных лет») подвизался в Киево-Печерской лавре и даже претендовал на игуменство, но был отвергнут братией, поскольку принял постриг в другом монастыре, который располагался на реке Альте, на месте убийства в 1015 г. князя Бориса Владимировича. Перу Иакова Мниха принадлежит «Память и похвала великому князю Владимиру», а также, возможно, ранняя версия «Сказания о святых страстотерпцах Борисе и Глебе».
Первое житие
«Слово о законе и благодати» было приурочено к конкретному историческому событию, сочинения Иакова Мниха были образцом литературной «пропаганды», а «Повесть временных лет» — это и вовсе историческое сочинение. Доказательством же почитания святого может быть только включение его имени в богослужебный контекст: составление службы святому и написание жития, читаемого за богослужением.
Древнейшим житием святого Владимира является так называемое «Проложное житие», описывающее крещение Руси и содержащее акафист князю, начинающийся словами: «Радуйся, блаженный Владимир, принявший награду от Вседержителя Бога». Рукопись текста датируется XIII веком, но составлен он, по мнению исследователей, не позже четвертой (а вероятнее — в третьей) четверти XII века. Таким образом, перед нами загадка: как за полвека (с момента составления «Повести временных лет») равнодушие к князю Владимиру сменилось его церковным почитанием? Ответ на этот вопрос может дать «Слово о князьях», небольшое поучение, составленное как раз в последней четверти XII века и обличающее бесконечные усобицы, в которых погрязли русские князья. Текст призывает: «Познайте, князья, свое величество и честь свою. Князя деда имеете святого Владимира, который к Богу привел тысячи тысяч и тьмы тем душ праведных! Вспомните и о том, каких братьев имеете — великих чудотворцев Бориса и Глеба! Им подражайте и следуйте, их примером научитесь!» Возможно, «реанимация» почитания князя, который, несомненно, был символом единства русского государства, была предпринята для умиротворения болезненных распрей.
Возможно также, что почитание святого князя возрождается вместе с почитанием святого Климента, чьи мощи князь привез из Херсонеса. В середине XII века они становятся аргументом в борьбе русских князей, а конкретно Изяслава Мстиславича, за независимость от Константинополя. Идеологом этой борьбы выступил епископ Черниговский Онуфрий, который заявил на Киевском соборе 1146 года: «Глава у нас есть святого Климента. Яко же ставят греци рукою святого Иоанна…», то есть «мы, русские, можем ставить себе митрополита именем святого Климента, так же как греки — именем Иоанна Крестителя». Также стоит отметить, что «Проложное житие» имеет черниговское происхождение и в одном из его вариантов сообщается, что на месте крещения князя Владимира стоит ныне церковь святого Петра (учителя и предшественника святого Климента на римской кафедре). Тем самым, поскольку почитание князя Владимира было тесно связано с почитанием римского святителя, оно также было призвано подчеркнуть суверенитет, независимость Руси от Византии.
Святые
Борис, князь Ростовский (986–1015) и Глеб, князь Муромский (987–1015)(в крещении Роман и Давид) — сыновья святого Владимира и царевны Анны. В междоусобной борьбе, вспыхнувшей в 1015 г. после смерти отца, были убиты старшим братом Святополком Окаянным (по информации исландских саг всех своих братьев убил Ярослав Мудрый). Борис был убит 6 августа 1015 г. на реке Альте (приток Днепра), Глеб — 18 сентября в Смоленске. Братья похоронены в церкви святого Василия в Вышгороде, в 1072 г. состоялось перенесение их мощей и официальное прославление в чине страстотерпцев, в 1115 г. мощи были перенесены вторично, в 1240 г. — утрачены. Борис и Глеб считаются первыми русскими святыми, в народе почитаются как чудотворцы-целители. Дни памяти — 15 мая (дата перенесения мощей), 6 августа (общее поминовение), 18 сентября (память Глеба), 5 октября (Собор тульских святых).
Святитель Климент Римский (первая половина I в. – 97, 99 или 101) — апостол от семидесяти, четвертый епископ Римский (88 или 90 – 97 или 99), один из мужей апостольских, автор двух Посланий к Коринфянам. По преданию, был сослан из Рима в Инкерманские каменоломни (район современного Севастополя), где проповедовал и встретил мученическую смерть. Это предание послужило основой для почитания его как крестителя Руси, сложившегося в конце X – начале XI вв. Второй расцвет этого почитания пришелся на середину XII в. По одним данным, его мощи были в 861 г. обретены святыми Кириллом и Мефодием и увезены в Рим. По другим — в 988 г. князем Владимиром перемещены в Киев. День памяти — 8 декабря.
Государственный святой
В любом случае с конца XII века фиксируется непрерывная традиция почитания князя. Изначально оно не охватывало все русские земли и не было тотальным: например, в древнейшем житии Александра Невского в рассказе о Невской битве (а она состоялась в день памяти князя Владимира 15 июля!) князь Владимир не упоминается в числе заступников русского войска. С другой стороны, развивается житийная традиция — сохранилось более десяти вариантов житийных текстов XII–XVII веков, от XIV века дошел полный текст службы святому, в 1311 году появляется первый храм в его честь — на воротах Новгородского детинца, с XIV же века развивается иконография, великие князья крестят детей во имя своего блаженного пращура. Почитание князя Владимира всё больше становится частью государственной идеологии: сначала он мыслится как фигура, востребованная в период раздробленности и порабощения Руси (каждое княжество мыслит себя наследником Владимира и предлагает свой вариант его почитания, подражающий, впрочем, киевской традиции), а затем как полновластный хозяин русской ойкумены.
В период объединения русского государства полное житие святого князя включается в Степенную книгу, официальный исторический свод, составленный в 1560 году духовником первого русского царя Иоанна Грозного протопопом Андреем. Книга называет Владимира «блаженным и достохвальным и равноапостольным царем и великим князем святым и праведным, всея России самодержцем», возводит его род к римским кесарям и мыслит его наряду с княгиней Ольгой как глобальную фигуру, к которой стекаются реки русской истории (главки о русских князьях, начиная с Рюрика, включены в разделы-повести, посвященные Ольге и Владимиру). Характерно, что в составленном архимандритом Киево-Печерской лавры Иосифом Тризной в середине XVII века житии князя Владимира правитель Руси называется всего лишь (всего лишь ― по сравнению с «всея России самодержцем») «святым благоверным великим князем». Это неудивительно: Киев на тот момент входил в состав Речи Посполитой, и почитание Владимира как общерусского монарха там было невозможно.
Почитание князя Владимира очень отличается от почитания князя Александра Невского. Если победитель шведов мог мыслиться не только как правитель Руси и полководец, но и как подвижник, монах (о чем ярко свидетельствует допетровская иконография), то святой Владимир был государственным святым по преимуществу. И в этом отношении в период Российской империи его почитание не претерпело значительных изменений. Стоит разве упомянуть о том, что определенный импульс его почитанию придали события, связанные с Крымским полуостровом и Севастополем. После завоевания Крыма Екатериной II был учрежден соответствующий орден, построен Князь-Владимирский собор в Санкт-Петербурге. После поражения в Крымской войне был построен Владимирский собор в Севастополе, который стал усыпальницей русских генералов. В 1853 году в Киеве был воздвигнут первый в истории памятник святому Владимиру, воспетый в «Белой гвардии» М. А. Булгакова и переживший советскую власть. 1000-летие России (т. е. призвания варягов в 862 году) и 900-летие крещения государство отметило, в том числе, строительством церквей, посвященных святому Владимиру, в Киеве, Севастополе, Воронеже, Саратове, Иркутске.
Фольклор
Князь Владимир (Владимир Красно Солнышко, Володарь, Володимер, Володимир Сыславич, Володумор) — одна из ключевых фигур русского фольклора. В былинном эпосе он выступает как глава русских богатырей, который пользуется их услугами, посылая их на подвиги, но сам в этих подвигах участия не принимает. Князь Владимир («Володимир-князь Володимирыч») — главный персонаж «Стиха о Голубиной книге», в которой он и «премудрый царь Давыд Евсеевич» обсуждают устройство мироздания. Весьма вероятно, что в этом произведении отражена народная интерпретация образа Владимира как «нового Давида». Также Владимир и его мать Малуша фигурируют во многих украинских народных песнях.Политический идеал
Доброе слово о князе Владимире с 1917-го до середины 1930-х годов было невозможно. После, когда в государственную идеологию стала возвращаться национальная составляющая, началась активная публикация древнерусских текстов и монографий национально ориентированных «старорежимных историков», например, А. Е. Преснякова. И. В. Сталин в кулуарах высказывался в том духе, что «отрицать прогрессивную роль христианства на определенном этапе нельзя», по его инициативе была прикрыта издевавшаяся над крещением Руси пьеса Демьяна Бедного «Богатыри». Однако, в отличие от Александра Невского и Димитрия Донского, князь Владимир в советский «пантеон» включен не был. Возрождение его памяти на государственном уровне — именно как крестителя Руси — началось только в 1988 году. Слова, сказанные М. С. Горбачевым во время встречи с патриархом Пименом, что крещение стало «знаменательной вехой на многовековом пути развития отечественной истории, культуры и русской государственности», сейчас звучат как чиновничий трюизм. Но тогда они были действительно поворотными.
Сейчас почитание князя Владимира играет новую, невиданную в истории роль. С одной стороны, оно не может быть государственным, поскольку нельзя инкорпорировать церковную молитву в государственную идеологическую систему. С другой, святой Владимир не может почитаться иначе, чем государственный деятель, для которого политика — это продолжение христианского делания. Получается, что Церковь предлагает власти политический идеал, показывает, какой он должен быть, но не навязывает, не насаждает его. В этом есть своя правда, ведь лучшее, что сделал князь Владимир в своей жизни, он совершил силой одного только слова убеждения и молитвы.
