Друг по ту сторону фронта

Мировой военный конфликт всколыхнул — особенно среди славянского населения Австро-Венгрии — идеи всеславянского единства. На протяжении всего исторического пути славянский мир сохранял духовное единение, которое в дореволюционной публицистике получило название «славянской взаимности». Столетиями славянские народы были разъединены. Поляки, хорваты и словенцы глубоко укоренились в католической культуре. Чехи, подарившие миру Яна Гуса, показали своеобразный пример славянской реформации. В Боснии сложилась крупная общность славян, исповедующих ислам.

Но даже религиозное разнообразие не стерло окончательно общности языка и культуры. Стоит только вспомнить сербского националиста Мухамеда Мехмедбашича: он, будучи боснийцем-мусульманином, стал участником покушения на престолонаследника Франца Фердинанда в Сараево, давшем повод для начала войны. В начале XX века разница в вере значила мало, когда речь шла о национальном единении.

России Нового времени в истории славян принадлежала исключительная роль. Часть славянских народов оказалась под управлением Габсбургов. Другая была под османским игом. Польша, внутренне разобщенная, не имела самодержавного государя, а потом вообще исчезла с карты Европы. Российская империя осталась единственным самостоятельным славянским государством. Русский царь веками приковывал к себе внимание миллионов людей: с ним были связаны их надежды на освобождение. Общая вера славян в освободительную миссию России полностью никогда не затухала.

Как только Германия 1 августа 1914 года объявила войну России, чехи и словаки, проживающие в Российской империи, изъявили горячее желание сформировать свою военную дружину. Впоследствии, пополняясь перебежчиками и военнопленными из частей австро-венгерской армии, это воинское подразделение выросло в Чехословацкий корпус, принявший значительное участие в войне на стороне России (чехи и словаки сражались в составе 3-й армии под командованием болгарского генерала на русской военной службе Радко Дмитриева).

В декабре 1914 года Русская армия пополнилась польским легионом, который позже, в период Гражданской войны, до конца остался верным адмиралу Колчаку, в отличие от чехословацкого. Вот уничтожающие слова, которые написал капитан польских войск в Сибири Ясинский-Стахурек чехословацкому генералу Сыровому, предавшему адмирала Колчака в руки большевиков: «Как капитан польских войск, славянофил, давно посвятивший свою жизнь идее славян, обращаюсь к Вам генерал, с тяжелым словом обвинения. Вы палач славян, собственными руками похоронивший в снегах и тюрьмах Сибири возрождающуюся Русско-славянскую армию с многострадальным русским офицерством. Вы погубили польскую дивизию, полк сербов и позорно предали Адмирала. Армии погибли, но славянская Россия, Польша и Сербия будут вечно жить, и проклинать убийцу возрождения славянского дела». Такой удивительный пример верности славянской взаимности преподали всем нам ныне живущим польские офицеры и солдаты.

Даже хорваты в годы Первой мировой войны приняли участие в общем движении всеславянского единения. Разумеется, на территории двуединой монархии этот народный порыв не мог себя проявить, но хорватские эмигранты в Новом Свете деятельно помогали сражающейся России. И в США, и в странах Южной Америки формировались добровольческие отряды хорватов для отправки на европейский театр военных действий. Хорватами, проживающими в Южной Америке, были собраны значительные средства для Сербского и Черногорского Красного Креста.

Особняком стоит участие в войне Болгарии на стороне враждебных России сил. Поэтому необходимо всесторонне изучить предшествующую войне канву событий и не всегда однозначную роль в ней России. 

XIX век на Балканах ознаменовался чередой революций, восстаний и военных столкновений. В 1817 году сербы добиваются для себя создания автономного княжества под протекторатом Турции. Греческая революция 1821 года породила условия для появления пусть небольшого, но самостоятельного Греческого королевства. Придунайские Валахия и Молдавия, в 1859 году слившись в единое вассальное по отношению к Стамбулу княжество, положили основание будущей румынской государственности. Все эти события даже отдаленно не напоминали происходящее в Болгарии.

Русские войска в XVIII и XIX веках многократно вступали в пределы Болгарии во время Русско-турецких войн. Но, к великому сожалению болгар, эти вторжения не заканчивались полным изгнанием турок. Решая насущные на тот момент задачи, Российское государство рано или поздно отзывало свои войска. Обнадеженные победами русского оружия болгары восставали, но с отходом войск вынуждены были бросать свои дома и уходить в Россию вместе с Русской армией, спасаясь от турецкого гнева. 

Удивительная закономерность: ни одна из Русско-турецких войн, проходивших на болгарской земле во второй половине XVIII и первой половине XIX века, не ставила своей целью облегчить жизнь болгар в османском государстве. Кучук-Кайнарджийский мирный договор, завершивший первую Турецкую войну Екатерины II, обязывал турок уважать Православную Церковь в Валахии и Молдавии, а также на греческом архипелаге. Но в этом трактате нет упоминаний ни о сербах, ни о болгарах. Бухарестский мирный договор 1812 года гарантировал Сербии известный минимум национальных и политических прав, но о болгарах он не говорил ничего. Адрианопольский мир, заключенный 14 сентября 1829 года, требовал свободы для сербов, греков и валахов, но и он ни одним словом не упоминал о болгарском народе. Печальная истина: министр иностранных дел Российской империи грек Иоанн Каподистрия в своем плане, поданном императору Николаю I, высказывал мнение, что Болгария должна в будущем стать частью Сербии.


Пирин — самые красивые горы Болгарии с альпийскими формами рельефа.

Конечно, в самой Болгарии происходили и более или менее крупные самостоятельные вооруженные выступления. Но, не получая поддержки зарубежных стран, они не достигали успеха. Европа была глуха к отчаянным попыткам болгар добиться независимости до Апрельского восстания 1876 года. Только из ряда вон выходящие зверства турецкой администрации и поощряемого ею мусульманского простонародья, которыми сопровождалось его подавление, обратили к Болгарии внимание мировой общественности. Это позволило России открыть полномасштабную военную компанию 1877–1878 годов против Османской империи. Но до этого долгожданного для болгар часа должно было пройти несколько десятилетий.

Когда их соседи приобрели хотя бы зачаточные формы государственности, болгары не могли даже и мечтать о таком подарке судьбы. Потому-то все свои силы они сосредоточили на воссоздании церковной автономии, как первом этапе автономии политической. Болгаро-греческая церковная распря XIX века имеет длительную предысторию. Еще задолго до турецкого нашествия греки отменяли церковную самостоятельность болгар, а с приходом иноверных завоевателей получили право представлять всех православных христиан перед султанским правительством. Греческий епископат и рядовое духовенство не всегда умели быть истинными пастырями для славянского населения. Справедливости ради следует отметить, что в 20–30-х годах XIX века Тырновский митрополит Иларион, выходец с Крита, не препятствовал использованию церковнославянского языка в епархии и внес свой вклад в открытие знаменитого Габровского училища в 1835 году. Десятилетием позже Врачанский епископ Агапий оказал содействие в открытии женского училища во Враце. Он помогал в распространении книг на болгарском языке, а в богослужении пользовался только церковнославянским языком. Поэтому, вне всякого сомнения, с болгарской стороны тоже наблюдалась поспешность и невыдержанность в этом сложном вопросе. Россия пыталась примирить болгар и греков, понимая необходимость единства православных христиан на Балканах, но не преуспела. Она лавировала между греками и болгарами, которых стравливали западные дипломаты, искавшие возможной унии Болгарской Церкви с Ватиканом. От этого политика России в церковных междоусобицах греков и болгар не была последовательна и вызывала нарекания как с той, так и с другой стороны (автокефалия была автономно провозглашена Болгарской Церковью в 1872 году, но признана Константинополем лишь в 1945-м).

Тем временем сербы, греки и румыны, обретши начатки государственной самостоятельности, стали строить планы совместного дележа европейских владений Турции. Полноправного участия Болгарии, как не существующей еще страны, в будущем переустройстве Балкан не предполагалось. Отчетливо проглядывалась та несправедливая изоляция болгар, которая в полной мере осуществилась в начале XX века. Разумеется, болгарское освободительное движение, существовавшее в Сербии и Румынии, принималось в расчет в грядущей войне с Турцией, но ему отводилась второстепенная роль. Бедственное положение болгарских патриотов в изгнании хорошо отражено в повести выдающегося болгарского писателя Ивана Вазова «Немили-недраги» (в русском переводе «Отверженные»). Болгарские революционеры, объединенные с православными сербами и румынами одной идеей освобождения Балкан, при этом, как ни странно, испытывали чувство отчужденности среди единоверцев. Болгария и болгары были камнем преткновения для воплощения далеко идущих желаний своих соседей. Но вскрытие этих противоречий было еще впереди.

Как известно, Русско-турецкая война 1877–1878 годов не принесла Болгарии окончательного освобождения. Сан-Стефанский мирный договор предполагал автономию Болгарии в Османской империи и полную ее территориальную целостность. Дата подписания договора, 3 марта, стала навсегда государственным праздником страны. Но через несколько месяцев он был аннулирован Берлинским конгрессом, на долгие годы решившим участь Болгарии. Западные державы, опасающиеся усиления России на Балканах и выхода ее к Дарданеллам, принудили ее отказаться от своих завоеваний. Константинополь и проливы в Мраморном море так и остались для Российского государства неосуществленной средневековой мечтой.

Однако еще до созыва Берлинского конгресса наша страна приняла участие в секретных англо-русских соглашениях, предполагающих переход к России Бессарабии, потерянной в ходе Крымской войны, а также земель в Закавказье с городами Ардаган, Карс и Батум. Эти договоренности, быть может, выгодные России, были восприняты болгарами как циничный сговор. Тем более, что за год до начала последней Русско-турецкой войны, на встрече русского и австрийского императоров в Рейхштадте 26 июня 1876 года, было условлено, что в случае распада Османской империи из болгарских земель должно образоваться два независимых друг от друга княжества. А площадь нового, создаваемого Берлинским конгрессом вассального княжества Болгария сузилась до неширокой полосы между Дунаем и Балканским хребтом. Болгарские же земли южнее Балканских гор становились автономией в составе Османской империи под названием Восточная Румелия. Статус болгар, проживающих в Македонии и Южной Фракии, де-юре не менялся, а де-факто ухудшился из-за озлобленности турецкой стороны после поражения в войне.

Как смотрели в России на будущее политическое устройство Болгарии? Император Александр II считал необходимым создать самостоятельную и независимую болгарскую государственность. Для устройства гражданской администрации императором был лично избран известный славянофил, московский городской голова князь Черкасский. После смерти князя 3 марта 1878 года, в день заключения Сан-Стефанского мирного договора, его место занял князь Дондуков-Корсаков. Его, как и князя Черкасского, болгары не могли ни в чем упрекнуть. Более того, популярность его так была велика, что если бы не категорическое нежелание Западной Европы видеть на болгарском престоле славянина, болгары избрали бы его своим монархом.

К созыву первого Народного Собрания в 1879 году Болгария представляла уже собой организованное государство и обладала земским войском. Но среди русских деятелей в Болгарии были люди, решавшиеся предсказывать присоединение нового княжества к Российской империи. Например, русский уполномоченный на Берлинском конгрессе граф Шувалов считал важнейшей целью российской политики подчинение Болгарии России. В этом духе действовали и многие русские консулы и агенты в Болгарии. Дореволюционный историк Александр Погодин в своем труде о болгарской истории приводит слова российского генерала Петра Паренсова: «Я глубоко убежден, что многих из наших врагов в Болгарии создали мы сами; создали их главным образом наши представители на местах, не всегда удачно выбираемые».

В 1879 году на княжеский престол был поставлен князь Александр Баттенберг, племянник Марии Александровны, супруги российского императора Александра II, Некоторые избирательные комитеты в Болгарии предлагали занять княжеский престол известному славянофилу Ивану Аксакову, главе Московского славянского благотворительного общества, но тот выступил в России с резкой критикой Берлинского конгресса, за что и был выслан из Москвы в деревню. (В современной Болгарии очень часто встречаются населенные пункты с названием Аксаково.) Но и сам Баттенберг был участником Русско-турецкой войны, и потому политическая элита Болгарии возлагала на него надежды в деле объединения страны.

Европейские монархии поспешили приставить к прибывшему во врученную ему страну новоизбранному князю искусных дипломатических агентов. Что касается России, то она, как писал русский советник дирекции правосудия в Болгарии Павел Матвеев, снабдила князя лишь инструкциями, не заключающими в себе никакой серьезной политической программы. В России чаяния болгарского народа отклика не находили.

После восшествия на российский престол Александра III русско-болгарские отношения заметно испортились. Современный болгарский историк, профессор Софийского университета Андрей Пантев считает, что причиной была личная неприязнь «двух Александров» — Баттенберга и русского императора. Во-первых, русский императорский Двор косвенно был причиной личной драмы князя Александра. В 1883 году состоялась помолвка между Александром Баттенбергом и прусской принцессой Викторией. В Петербурге этот, еще несостоявшийся брак был принят с подозрением, так как в нем видели прямое посягательство на распространение границ Германского рейха на Балканы. Не желая противостояния с Россией, Вильгельм I и канцлер Бисмарк разлучили любящих молодых людей. Во-вторых, Александр III вынашивал планы десантной операции на Босфоре с целью захвата черноморских проливов, об этом он писал начальнику Генерального штаба Николаю Обручеву в сентябре 1885 года.

Но одновременно, 8 сентября 1885 года, произошло объединение Болгарского княжества и Восточной Румелии. Объединение Болгарии не было прихотью юного болгарского князя, ему предшествовали стихийные народные выступления, его сопровождала всецелая поддержка болгарского народа. Князь Александр торжественно объявил о присоединении Восточной Румелии в древней столице Болгарии Велико-Тырново.

Тот, кто хоть раз побывал в Велико Тырново, вряд ли остался равнодушным, взирая на величественную крепость, расположенную на горе Царевец. В те далекие времена она представляла собой руины, оставленные османами. Но и эти руины вдохновляли веру болгар в возможное возрождение древней государственности. Реставрация крепости была начата в 1930 году, еще при монаршей власти, а закончена лишь во времена социалистической Болгарии. В 1981 году, к 1300-летию болгарской государственности, архитектурный комплекс был открыт для посещения. Величественный патриарший собор — до сих пор музей, на стенах его вместо церковных фресок — современные картины, изображающие болгарскую историю. Когда на средневековые стены опускается ночная тьма, начинается музыкально-световое представление для туристов, повествующее об истории Второго Болгарского царства…


Велико-Тырново — столица древней Болгарии и первая столица возрожденной Болгарии.

Россия, имеющая свои цели на Балканах и опасавшаяся осложнения отношений с Австрийским императорским Двором, взирала на политическое своеволие молодого государства с неодобрением. Слабеющая Османская империя не могла ответить на свершившееся объединение силой, но в дело вмешалась Сербия: Австро-Венгерская империя обещала ей земли на западе Балканского полуострова. Болгары разгромили войска сербского короля Милана и вторглись глубоко в пределы Сербии. Князь Александр принял личное участие в боевых действиях. Война была остановлена лишь после того, как Австрия пригрозила начать боевые действия против Болгарии. Задолго до Первой мировой войны Россия оказалась на грани общеевропейского столкновения с Австрией, Германией и Турцией.

Надо заметить, что дипломатическая работа Австро-Венгрии на Балканах была намного успешней российской. При этом, невзирая на многие противоречия, в Болгарии сохранялись очень сильные русофильские настроения.

Свержение князя Александра, потерявшего расположение России, было осуществлено российскими агентами при участии болгарских офицеров-русофилов и подчинившихся им солдат Софийского гарнизона и Струмского пехотного полка. Была ли оправдана нелюбовь русского царя к болгарскому князю? Можно ли было его считать послушным орудием прогерманской политики на Балканах? Враждебность Австрии к самостоятельной и сильной Болгарской державе очевидна. Андрей Пантев приводит свидетельства, что германский канцлер Отто фон Бисмарк относился к Александру с плохо скрываемой надменностью еще в самом начале его правления.

Очень трудно подвести итог семилетнего правления первого болгарского князя. В русской историографии преобладает неодобрительная оценка как личности князя, так и его правления. Болгарская точка зрения не всегда так однозначна. Правление князя Александра было не всегда последовательным. На первом этапе он отменил действующую конституцию и парламент, а через короткое время возобновил их. В этот момент молчаливое согласие России настроило против нее в Болгарии главу демократической партии Петко Каравелова, в прошлом солдата Русской армии. Cвержение князя, совершенное тоже с одобрения России, наполнило к ней ненавистью уже Захария Стоянова, главу народно-либеральной партии. Захарий Стоянов, участник болгарского национально-освободительного движения, долго сидевший в турецких тюрьмах, после отречения князя Александра вынужден был эмигрировать во Францию, откуда посылал проклятия в адрес России.

В период междуцарствия в Болгарии ходили тягостные слухи о готовящейся русской оккупации. Их вроде бы подтверждало диктаторское поведение русского военного агента барона Каульбарса, прибывшего в Болгарию после свержения Баттенберга. Им вторят и свидетельства современников, российских дипломатов в Болгарии Юрия Карцева и Сергея Татищева: оба они в своих воспоминаниях с уверенностью заявляли, что целью визита барона Каульбарса было найти законный повод к вторжению русских войск в Болгарию.

Князя Александра сменил на престоле Фердинанд Саксен-Кобург-Готский, тайком принявший предложение Народного собрания. Он никаких симпатий к России не питал и всецело опирался на поддержку Германской империи. В это время за добрые чувства к России подвергались заключению даже представители высшего духовенства. Так, в 1893 году был судим и заточен в монастырь митрополит Тырновский Климент, известный литератор, общественный и политический деятель (освобожденный лишь под давлением широких кругов населения).

В высокогорном Гложенском монастыре, откуда, по замыслу царя, владыка Климент никогда не должен был выйти, сегодня живет и молится только один иеромонах. Отец Нектарий радушно принимает паломников, показывая им монастырь, причудливо прилепившийся к горе на скалистом выступе: площадь его двора можно сравнить с площадью средней городской квартиры. При монастыре кафе, из которого открывается захватывающий вид на горы, поросшие вековыми лесами.

Монастырь был основан русским князем Георгием Гложем, ушедшим в Болгарию во времена монгольского ига и нашедшим приют у болгарского царя. Болгары, общаясь с русскими, с удовольствием вспоминают этот эпизод, связывающий истории наших народов. Еще они очень сожалеют, что монастырь до сих пор не внесен в список ста национальных объектов Болгарии. Обитель может принять 20 паломников одновременно. Большой наплыв наблюдается в субботние и воскресные дни. Болгар среди посетителей совсем немного: мы насчитали всего несколько человек.

Но большого выбора у Фердинанда не было, и примирение с Россией стало его целью. Ради налаживания добрых отношений с Россией и собственным народом князь Фердинанд пошел на беспрецедентный шаг: Своего первенца Бориса, уже крещенного в католичестве, он повторно крестил в православии. Восприемником болгарского наследника от купели стал Николай II. Это стоило Фердинанду отлучения от Католической Церкви и размолвки с женой-католичкой.

В 1908 году князь Фердинанд объявил Болгарию царством, свободным от вассальной зависимости по отношению к Османской империи, а себя царем всех болгар. И к этому событию Россия тоже отнеслась с неодобрением. Болгарским русофилам становилось всё трудней отстаивать среди интеллигенции свою любовь к «матушке России». У болгарского же крестьянства сердечное отношение к России и русским оставалось неизменным. В рассказе классика болгарской литературы Ивана Вазова «Негостеприимное село» хорошо изображено радушие болгарского простонародья к русским, контрастирующее с их прохладным отношением к немцам, всё чаще и чаще появлявшимся в Болгарии в те годы.

Но не все болгары на рубеже XIX и XX веков имели основание благодарить русских. Болгары Македонии и Фракии оставались под турецким гнетом. Для их освобождения была создана Внутренняя македонско-одринская революционная организация, которая в 1903 году осуществила заведомо безнадежное Илинденское восстание. Оно ставило целью привлечь внимание великих держав к македонской проблеме и вынудить их к новой войне с Турцией. Как когда-то Апрельское восстание 1876 года и его кровавое подавление вызвало начало Русско-турецкой войны. Но жертвы оказались напрасны, а сама революционная организация претерпела раскол. Вчерашние единомышленники объявили друг другу войну и положили начало череде расправ над видными деятелями некогда единой организации.

Османская империя продолжала деградировать, и начавшаяся Итало-турецкая война 1911–1912 годов наглядно показала слабость Турции. Это подвигло правительства Сербии, Черногории, Греции и Болгарии к созданию военно-политического блока для войны с Турцией, известного под названием Балканский союз. При этом содержание болгаро-сербского договора держалось в тайне не только от общественности, но и от России. Целью союза была война с Турцией, а Россия и ее союзники Англия и Франция стремились удержать статус-кво на Балканах. В самой Болгарии — при активной поддержке военных кругов и печати — не все разделяли радужные мечты о плодах будущих побед. Недавно народившийся Болгарский земледельческий народный союз, выражавший интересы крестьянства, относился к будущей войне резко негативно. А горячие головы всерьез готовились к войне, еще не подозревая, какие катастрофические противоречия между сегодняшними союзниками она породит. 

Война началась, и болгарская армия, одержавшая ряд очень ярких военных побед, удивила весь мир своей высокой боеспособностью. Однако, разгромив Турцию, Балканский союз не сумел справедливо поделить доставшиеся от Османской империи земли. Снова возникли споры по поводу Македонии: на нее претендовали сразу Болгария, Сербия и Греция. В дипломатический конфликт активно вмешалась Австро-Венгрия. Она стравливала Сербию и Болгарию, действуя через своих агентов в каждом из национальных правительств. Вскоре дело было лишь за тем, кто первым ввяжется в новый конфликт. Высший генералитет Болгарии, окрыленный недавними победами, подтолкнул царя Фердинанда к нападению на Сербию. Но воевать Болгарии пришлось не только с сербами, но и с греками, а впоследствии и с напавшими на нее турками и румынами. В болгарской печати главной виновницей поражения в войне полагали Румынию, ударившую в спину Болгарии, которая уже достигла определенных успехов, сражаясь с Сербией и Грецией одновременно. В таком плотном кольце врагов надежды на победу у Болгарии быть не могло.

Летом 2013 года я гулял по старым улицам Варны со своим болгарским другом писателем Ивайло Ивановым. Он пересказывал мне многочисленные воспоминания болгар о тех временах. Одно из них глубоко врезалось мне в память.

— О Первой мировой войне и сражениях в Добрудже у нас рассказывают очень грустные истории — о том, как болгары и русские убивали друг друга. Одна из них дошла до меня от прадеда, который там воевал. Столкнулись два разведывательных эскадрона — болгарский и русский. Болгары победили — зарубили почти целый русский эскадрон: кто-то успел убежать, а одного молодого офицера взяли в плен. Болгары увидели на его лице слезы. Они спросили: «Ты почему плачешь, наверно, ты скорбишь о товарищах?» А он отвечает: «Нет, они погибли как мужчины. Плачу, потому что мой отец погиб на Шипке». И все болгары спешились с коней и тоже заплакали».

После этого рассказа я задумался о том, как два славянских православных народа могли сражаться друг с другом, если, даже убивая друг друга, готовы были плакать над телами поверженных врагов? Тогда я вспомнил, что 100 лет тому назад, перед началом Первой мировой войны, этот южный город стал пограничным, а лучшие черноземы и сами трудолюбивые болгарские землепашцы оказались в руках румынского короля.

После трагического для Болгарии окончания второй Балканской войны (29 июня — 29 июля 1913 года) болгары не могли без обиды воспринять дружественный визит Николая II в Румынию. Император был так близко к Болгарии, но не посетил ее в трудный для страны час. Румынский король Карл присвоил Николаю звание шефа 5-го Рошиорского конного полка, того самого, который первым вторгся в Болгарию в 1913 году. Николай II тоже не поскупился и присвоил королю Карлу звание русского фельдмаршала. В то же самое время министр иностранных дел Российской империи Сазонов заявил румынской прессе, что условия Бухарестского мира, отнявшего у Болгарии в пользу Румынии Добруджу со значительным болгарским населением, не могут быть пересмотрены.

Эта национальная катастрофа во многом определила будущее вхождение Болгарии в союзнические отношения с Австро-Венгрией в приближающейся Мировой войне. Но болгарский парламент не давал русофобским силам втянуть простой народ в противостояние с Россией. Несколько демократических партий были прямо русофильской направленности, а представляющий крестьян Земледельческий союз выражал антивоенные настроения мелких сельских собственников. Будущий премьер-министр Болгарии Васил Радославов угрозами, шантажом и обманом, опираясь на поддержку избирателей среди мусульманского населения, пытался создать в Народном собрании русофобское большинство. Это удавалось плохо, но помог финансовый кризис, вызванный военным поражением и большими территориальными потерями.

София, на мой взгляд, очень патриархальна. В центре города нет такой сутолоки, как на Арбате или на Невском проспекте. Люди, несмотря на тяжелое экономическое положение и постоянные политические протесты, приветливы и дружелюбны. Те болгары, кто учился в школе при социализме, стремятся продемонстрировать знание русского языка. И надо заметить, почти всегда очень приличное. Сейчас преподавание русского, пусть факультативно и по желанию, снова можно встретить в болгарских школах. Можно сказать, что спрос на русский язык есть. Наши болгарские знакомые были очень рады общению наших детей с их дочерью, которая стремится освоить русский язык.

В Софии я не смог вплотную приблизиться к историческому зданию Народного собрания. Политический кризис 2013 года вывел народ на площади крупных городов, и здание парламента было оцеплено полицией.

Демонстрации в Софии. На Балканах неспокойно, как и сто лет назад.

В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, Болгария нуждалась в значительных финансовых заимствованиях, и эти материальные вливания пообещала Австро-Венгрия. Австро-Венгерское правительство сделало всё возможное, чтобы получить разрешение Германии на привлечение Болгарии в качестве будущего союзника. Германский император был изначально категорически против: он не видел в Болгарии партнера, достойного внимания. Экономическая помощь, которую сулили Болгарии Германия и Австро-Венгрия, накладывала на Болгарию кабальную зависимость, выливавшуюся в будущем в политическое подчинение. Почти весь заем, по предварительным соглашениям, шел исключительно на военные нужды и обогащал лишь только военно-промышленное производство Германии. Всё это не могло не скрыться от глаз избирателей и оппозиции, но русофобская клика Радославова имела веское оправдание: денег Болгарии больше никто не предлагал. Странам Антанты надо было бы склонить Болгарию к союзу, предоставив ей экономическую помощь, — но Франция и Россия спохватились слишком поздно.

По словам болгарского историка Георгия Маркова, присоединение Болгарии к Центральным силам в 1915 году было подкреплено личным займом в семь миллионов германских марок, который получил болгарский владетель в дополнение к 150 миллионам государственного займа. Поэтому и не приходится, как пишет Андрей Патнев, удивляться тому, что неприязненные отношения Фердинанда с Вильгельмом II и дружественные с Николаем II не предотвратили войны. Оценивая действия болгарского правительства перед началом войны, Пантев пишет: «Многие из них принимали преступные решения не только ради корыстолюбия или политического предубеждения, а просто по глупости». Болгарский историк приводит горькие слова тогдашнего главы Болгарской Церкви экзарха Иосифа, обращенные к Фердинанду и его министрам: «То, что я строил в течение 30 лет, вы разрушили за 3 года!» Сам экзарх еще в самом начале войны дал распоряжение отслужить молебны о победе русского оружия.

Никто из простых людей в Болгарии не предполагал воевать с русскими. Даже на сборном пункте от призванного болгарского новобранца скрывали, что страна будет воевать на стороне немцев. Из воспоминаний болгар — участников войны следует, что, уходя из дому уже в который раз на новую войну, они только на передовой узнавали, что будут воевать против России. Болгарию ожидала новая национальная катастрофа. Площадь страны еще раз ощутимо уменьшилась, она потеряла выход к Эгейскому морю, за ее новыми границами осталась значительная часть населения.

Корни русско-болгарской дружбы глубоки и неистребимы. Беречь эту дружбу, подкрепляя ее уважением к национальным интересам пусть и малого, но братского народа, призывает нас память русских и болгарских воинов, вместе покоящихся у подножия Шипки. Многие болгары в беседе с русскими спешат упомянуть о своих дедах, участвовавших в борьбе с фашизмом в рядах болгарской армии. Уроженец Добруджи Георги Георгиев много рассказывал нам про почитаемый в Северо-Восточной Болгарии 31-й пехотный Силистринский полк. Его дед, рядовой этого полка, прозванного за стойкость «железным», погиб в Венгрии, сражаясь с упорно обороняющимися фашистами. Почти в полном составе воины Силистринского полка навечно остались лежать далеко от родных очагов на берегу реки Дравы. Ежегодно 9 мая в центре Силистры, у мемориала в честь «железного полка», администрация города и общественность отдают дань уважения почившим героям.

Путешествуя по Болгарии и посещая монастыри и музеи, русский человек неизменно встречает теплый прием со стороны болгарского духовенства и простых людей. Сотрудники музеев с готовностью проводят экскурсии, сопровождая их исчерпывающими объяснениями на прекрасном русском языке. Всё это вселяет надежду на сохранение векового духовного и братского единства наших народов и на забвение обид, порожденных не всегда правильно понятыми и не вполне изученными историческими событиями.