Главное, что у человека внутри
Как вжиться в роль монаха? А как сыграть святого? Что меняется в мировоззрении после съемок в картинах о Церкви? Петербургский актер Алексей Морозов — о себе, о своих ролях и о взглядах на жизнь.
Раздел: По душам
Алексей Морозов на съемке сериала "Крест в круге"
— Алексей, расскажите о вашем актерском пути. Как вы попали в эту профессию?
— Попал не случайно. Мой папа, заслуженный артист России, уже сорок лет работает в Театре сказки на Московском проспекте. Детство я провел в театре. Наверное, этот запах кулис меня и привел в итоге на сцену. Когда учился в школе, увидел объявление о наборе в театральную студию при петербургском телевидении. Прошел, как сейчас модно говорить, кастинг… Потом — ЛГИТМиК, Малый драматический театр (МДТ), всё довольно удачно складывалось. Но в какой-то момент мне всё надоело, и я ушел из профессии.
— Почему?
— Тогда в театре сложилась сложная финансовая ситуация, да и творческих возможностей было гораздо меньше по сравнению с сегодняшним днем. Я уехал в Москву, занимался пиаром. Об этом времени не жалею: для того чтобы понять, что действительно важно, мне надо было попробовать себя в чем-то другом.
— Как началась ваша актерская карьера во второй раз?
— У меня случился жизненный перелом, когда я понял, что не смогу заниматься пиаром всю жизнь, осознал, что всё время ставлю себе внешние планки, а хотелось бы ставить планки внутренние. В этот сложный для меня период мне позвонили из МДТ с предложением сыграть Шута в «Короле Лире». Затем последовала роль Максима Прошина в фильме «Придел ангела», моя первая главная роль в кино. Прочитав сценарий, я захотел попробовать сыграть этого героя. Думаю, это предложение было неслучайным, для себя я понял, что двигался в правильном русле. В целом мне кажется, что сознание верующего человека лестничное. Когда мы «отматываем» события назад, понимаем, что финальная точка, к которой пришли, возникла неспроста. Бог ведет нас к нужной работе, встрече.
Кадр из фильма "Придел ангела"
— Вы сами рисовали в фильме «Придел ангела»?
— Нет. Вместо меня рисовали два человека. Один — молодой художник, второй — аж проректор Академии художеств.
— Трудно было найти девочку на роль маленькой Жени в «Приделе ангела»?
— Мы уже начинали работу над фильмом, а главной героини все не было. Маша Резник, сыгравшая роль маленькой Жени, попала в кино случайно. Она из Новосибирска, из актерской семьи. Маша шла по коридору Ленфильма, и ее заметил Николай Дрейден, режиссер. Он подошел к ней и спросил: «Девочка, хочешь сниматься в кино?», на что шестилетний ребенок ему ответил: «А в чем специфика?» После этих слов сомнений, кто будет играть главную роль, не было… Недавно Маша с семьей приезжала в Петербург, мы с ней успели встретиться.
— Как вы готовились к своей роли в этом фильме?
— Я общался с настоятелем Коневского Рождество‑Богородичного мужского монастыря. Перед началом съемок пять дней провел на Коневце, причем никто не знал, что я актер. Я полностью погрузился в монашескую жизнь: ходил на службу, мыл посуду, выполнял другие послушания.
— Меняется ли что-то в мироощущении после съемок в фильмах о Церкви?
— До фильма «Придел ангела» я не мог даже представить себя в монастыре. Проведя пять дней на Коневце, — подумал, что при определенном стечении обстоятельств я мог бы стать монахом. На Коневце происходит нечто настоящее, гармоничное. Мое отношение к иноческой жизни поменялось: я стал относиться к ней, как к чему-то естественному. Со временем начал понимать людей, которые отрекаются от всего, пришло осознание того, что монашество — это служение, как служение театру, искусству. Может быть, поэтому среди священнослужителей много бывших актеров.
С Коневцом связано еще одно сильное ощущение. Там снималась одна из передач программы «Заповедная область» — поездки по различным местам Ленинградской области. Меня облачили в подрясник и доверили нести крест во время крестного хода. Это не вошло в передачу, но это вошло в мою жизнь…
— В «Расколе» вы исполнили роль Фёдора Ртищева. Чем характерен образ этого исторического героя?
— Я спросил режиссера Николая Досталя: «Как играть? Что это за человек?» Он сказал: «Леша, у нас все персонажи с двойным дном, а ты играй святого». Я почитал про Фёдора Ртищева, это был отрытый, добрый, невероятной души человек — государственный и военный деятель. Все свои деньги он отдавал на нужды больниц, помогал нищим. Ключевский писал, что Ртищев обладал тихим голосом, никогда ни на кого не кричал и не ругался. У него были больные ноги; мы не сразу поняли, как это передать, и потом придумали, что он хромает.
— Что для вас церковный раскол?
— Страшное событие, катастрофа. Сложно даже представить, как народ вынес это. Представьте, к вам сейчас приходят люди и начинают заставлять вас правильно молиться, креститься не тремя перстами, а одним. Казалось бы, какая разница? Но дело не в пальцах, а в духовном насилии. К патриарху Никону можно относиться по-разному: кто-то считает его реформатором, кто-то разрушителем русских традиций. Формально он просто насадил в России греческое богослужение — но староверы восприняли его идеи как надругательство над Церковью, как кощунство. Это было политическим решением. Еще один печальный пример союза Церкви и государства.
— Вы несколько раз играли чекистов. Пострадал ли кто-то из ваших родственников от репрессий?
— К счастью, эта беда моей семьи не коснулась. Мой прадед был белым офицером, он погиб во время Гражданской войны. Бабушка жила в Ленинграде. Я помню ее рассказы о том, как на город падали зажигательные бомбы. Она вместе с другими дежурила на крыше и лопатой или железными щипцами сбрасывала эти бомбы на землю. Дедушка тоже прошел войну.
— Собираетесь ли вы и дальше сниматься в фильмах, программах, связанных с церковной тематикой?
— Недавно с Николаем Дрейденом мы сняли пилотный выпуск передачи «Русский паломник», в которой рассказываем про поклонение святым местам, мощам, камням. В кадре стараемся произносить не заученный текст, а то, что думаем и чувствуем в данный момент. В передаче много иронии и саркастических высказываний по поводу того, что в Иерусалиме мусульмане, например, продают православные кресты, а на главной площади города количество торговых палаток, где предлагают приобрести символы веры, слишком велико. Для кого-то это налаженный бизнес, приносящий неплохой доход. Но на самом деле все это «цацки».
Люди много рассуждают о подлинности реликвий, о Дарах волхвов, например. Но главное не то, подлинны ли они, — важна вера людей, которые стремятся прикоснуться к святыне. Важно то, что у людей внутри. Бог живет в сердце, в уме, а не в камнях или крестах.
— Когда передача выйдет на экраны?
— Сейчас передача монтируется. Когда выйдет — сказать сложно. Я думаю, не многие официальные российские каналы решатся показывать эту программу, потому что тема острая, дискуссионная.
— Как понять, какая из сыгранных ролей успешна и заслуживает признания, а какая нет?
— Ни режиссер, ни актер, ни педагог не знают, как надо. Но что такое профессионал? Это человек, который знает привычные ошибки в своей области и умеет их избегать. Не надо играть, не надо преувеличивать, не надо изображать. Надо рассказывать зрителю про себя, переживать роль личностно. Никто не говорит, что нужно все время быть собой, просто важно говорить на сцене о себе. Любая роль — это я и еще кто-то, но прежде всего я сам как личность.
— Кем видите себя лет через пятнадцать?
— Хотел бы попробовать себя в режиссуре, в педагогике, так как есть опыт общения и работы с талантливыми режиссерами и хочется свои знания кому-то передать. Как говорит наш любимый художественный руководитель Лев Абрамович Додин, настоящий актер — это мудрец, вещатель. Хотелось бы двигаться в этом направлении.
Фёдор Ртищев в «Расколе» (телесериал, 2011, реж. Николай Досталь), Максим Прошин в «Приделе ангела» (2008, реж. Николай Дрейден), Станислав в «Репортаже судьбы» (комедия, 2011, реж. Андрей Щербинин) — кинороли петербургского актера Алексея Морозова. Сегодня он играет в театрах «Приют Комедианта», «Русская антреприза» имени Андрея Миронова, мечтает исполнить роль чеховского дяди Вани и попробовать себя в режиссуре.
— Попал не случайно. Мой папа, заслуженный артист России, уже сорок лет работает в Театре сказки на Московском проспекте. Детство я провел в театре. Наверное, этот запах кулис меня и привел в итоге на сцену. Когда учился в школе, увидел объявление о наборе в театральную студию при петербургском телевидении. Прошел, как сейчас модно говорить, кастинг… Потом — ЛГИТМиК, Малый драматический театр (МДТ), всё довольно удачно складывалось. Но в какой-то момент мне всё надоело, и я ушел из профессии.
— Почему?
— Тогда в театре сложилась сложная финансовая ситуация, да и творческих возможностей было гораздо меньше по сравнению с сегодняшним днем. Я уехал в Москву, занимался пиаром. Об этом времени не жалею: для того чтобы понять, что действительно важно, мне надо было попробовать себя в чем-то другом.
— Как началась ваша актерская карьера во второй раз?
— У меня случился жизненный перелом, когда я понял, что не смогу заниматься пиаром всю жизнь, осознал, что всё время ставлю себе внешние планки, а хотелось бы ставить планки внутренние. В этот сложный для меня период мне позвонили из МДТ с предложением сыграть Шута в «Короле Лире». Затем последовала роль Максима Прошина в фильме «Придел ангела», моя первая главная роль в кино. Прочитав сценарий, я захотел попробовать сыграть этого героя. Думаю, это предложение было неслучайным, для себя я понял, что двигался в правильном русле. В целом мне кажется, что сознание верующего человека лестничное. Когда мы «отматываем» события назад, понимаем, что финальная точка, к которой пришли, возникла неспроста. Бог ведет нас к нужной работе, встрече.
Кадр из фильма "Придел ангела"
— Вы сами рисовали в фильме «Придел ангела»?
— Нет. Вместо меня рисовали два человека. Один — молодой художник, второй — аж проректор Академии художеств.
— Трудно было найти девочку на роль маленькой Жени в «Приделе ангела»?
— Мы уже начинали работу над фильмом, а главной героини все не было. Маша Резник, сыгравшая роль маленькой Жени, попала в кино случайно. Она из Новосибирска, из актерской семьи. Маша шла по коридору Ленфильма, и ее заметил Николай Дрейден, режиссер. Он подошел к ней и спросил: «Девочка, хочешь сниматься в кино?», на что шестилетний ребенок ему ответил: «А в чем специфика?» После этих слов сомнений, кто будет играть главную роль, не было… Недавно Маша с семьей приезжала в Петербург, мы с ней успели встретиться.
— Как вы готовились к своей роли в этом фильме?
— Я общался с настоятелем Коневского Рождество‑Богородичного мужского монастыря. Перед началом съемок пять дней провел на Коневце, причем никто не знал, что я актер. Я полностью погрузился в монашескую жизнь: ходил на службу, мыл посуду, выполнял другие послушания.
— Меняется ли что-то в мироощущении после съемок в фильмах о Церкви?
— До фильма «Придел ангела» я не мог даже представить себя в монастыре. Проведя пять дней на Коневце, — подумал, что при определенном стечении обстоятельств я мог бы стать монахом. На Коневце происходит нечто настоящее, гармоничное. Мое отношение к иноческой жизни поменялось: я стал относиться к ней, как к чему-то естественному. Со временем начал понимать людей, которые отрекаются от всего, пришло осознание того, что монашество — это служение, как служение театру, искусству. Может быть, поэтому среди священнослужителей много бывших актеров.
С Коневцом связано еще одно сильное ощущение. Там снималась одна из передач программы «Заповедная область» — поездки по различным местам Ленинградской области. Меня облачили в подрясник и доверили нести крест во время крестного хода. Это не вошло в передачу, но это вошло в мою жизнь…
— В «Расколе» вы исполнили роль Фёдора Ртищева. Чем характерен образ этого исторического героя?
— Я спросил режиссера Николая Досталя: «Как играть? Что это за человек?» Он сказал: «Леша, у нас все персонажи с двойным дном, а ты играй святого». Я почитал про Фёдора Ртищева, это был отрытый, добрый, невероятной души человек — государственный и военный деятель. Все свои деньги он отдавал на нужды больниц, помогал нищим. Ключевский писал, что Ртищев обладал тихим голосом, никогда ни на кого не кричал и не ругался. У него были больные ноги; мы не сразу поняли, как это передать, и потом придумали, что он хромает.
— Что для вас церковный раскол?
— Страшное событие, катастрофа. Сложно даже представить, как народ вынес это. Представьте, к вам сейчас приходят люди и начинают заставлять вас правильно молиться, креститься не тремя перстами, а одним. Казалось бы, какая разница? Но дело не в пальцах, а в духовном насилии. К патриарху Никону можно относиться по-разному: кто-то считает его реформатором, кто-то разрушителем русских традиций. Формально он просто насадил в России греческое богослужение — но староверы восприняли его идеи как надругательство над Церковью, как кощунство. Это было политическим решением. Еще один печальный пример союза Церкви и государства.
— Вы несколько раз играли чекистов. Пострадал ли кто-то из ваших родственников от репрессий?
— К счастью, эта беда моей семьи не коснулась. Мой прадед был белым офицером, он погиб во время Гражданской войны. Бабушка жила в Ленинграде. Я помню ее рассказы о том, как на город падали зажигательные бомбы. Она вместе с другими дежурила на крыше и лопатой или железными щипцами сбрасывала эти бомбы на землю. Дедушка тоже прошел войну.
— Собираетесь ли вы и дальше сниматься в фильмах, программах, связанных с церковной тематикой?
— Недавно с Николаем Дрейденом мы сняли пилотный выпуск передачи «Русский паломник», в которой рассказываем про поклонение святым местам, мощам, камням. В кадре стараемся произносить не заученный текст, а то, что думаем и чувствуем в данный момент. В передаче много иронии и саркастических высказываний по поводу того, что в Иерусалиме мусульмане, например, продают православные кресты, а на главной площади города количество торговых палаток, где предлагают приобрести символы веры, слишком велико. Для кого-то это налаженный бизнес, приносящий неплохой доход. Но на самом деле все это «цацки».
Люди много рассуждают о подлинности реликвий, о Дарах волхвов, например. Но главное не то, подлинны ли они, — важна вера людей, которые стремятся прикоснуться к святыне. Важно то, что у людей внутри. Бог живет в сердце, в уме, а не в камнях или крестах.
— Когда передача выйдет на экраны?
— Сейчас передача монтируется. Когда выйдет — сказать сложно. Я думаю, не многие официальные российские каналы решатся показывать эту программу, потому что тема острая, дискуссионная.
— Как понять, какая из сыгранных ролей успешна и заслуживает признания, а какая нет?
— Ни режиссер, ни актер, ни педагог не знают, как надо. Но что такое профессионал? Это человек, который знает привычные ошибки в своей области и умеет их избегать. Не надо играть, не надо преувеличивать, не надо изображать. Надо рассказывать зрителю про себя, переживать роль личностно. Никто не говорит, что нужно все время быть собой, просто важно говорить на сцене о себе. Любая роль — это я и еще кто-то, но прежде всего я сам как личность.
— Кем видите себя лет через пятнадцать?
— Хотел бы попробовать себя в режиссуре, в педагогике, так как есть опыт общения и работы с талантливыми режиссерами и хочется свои знания кому-то передать. Как говорит наш любимый художественный руководитель Лев Абрамович Додин, настоящий актер — это мудрец, вещатель. Хотелось бы двигаться в этом направлении.
Фёдор Ртищев в «Расколе» (телесериал, 2011, реж. Николай Досталь), Максим Прошин в «Приделе ангела» (2008, реж. Николай Дрейден), Станислав в «Репортаже судьбы» (комедия, 2011, реж. Андрей Щербинин) — кинороли петербургского актера Алексея Морозова. Сегодня он играет в театрах «Приют Комедианта», «Русская антреприза» имени Андрея Миронова, мечтает исполнить роль чеховского дяди Вани и попробовать себя в режиссуре.
