На вечной стоянке

Самым первым из кораблей, удостоившихся такой чести, стал бот «Святой Николай». Эту деревянную шлюпку привезли в Россию англичане, она предназначалась в подарок царю Алексею Михайловичу. А в 1688 году на хранящийся в сарае ботик натолкнулся юный Петр Алексеевич: «Случилось нам [в мае 1688 г.] быть в Измайлове, на льняном дворе и, гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил Франца [Тиммермана], что это за судно? Он сказал, что то бот английский. Я спросил: где его употребляют? Он сказал, что при кораблях — для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество имеет пред нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)? Он мне сказал, что он ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру; которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно».

Бот отремонтировали и спустили в реку Яузу, а позднее переправили на Переяславское озеро, где было больше места. Именно там, на Яузе и Переяславском озере, Петр и приобрел свои первые познания в мореплавании.

Затем бот отправили на хранение в Москву, и он пролежал там свыше двадцати лет. Однако Петр I не забыл о нем, и в 1722‑м, во время празднования Ништадтского мира, ботик установили на четырехугольный пьедестал. Живописец и архитектор Иван Зарудный расписал его: под кормой было нарисовано море и над ним надпись: «Детская утеха»; под носом тоже море и надпись: «Принесла мужеский триумф»; с одного бока — корабль и галера с надписью: «От Бога сил токмо получен», с другого — Ноев ковчег, над ним радуга, соединяющая два приморских города, летящий к ковчегу голубь и слова: «Сей вожделенный вестник».

А в 1723‑м ботик доставили в Кронштадт. 11 августа он прошел перед строем салютующего ему Балтийского флота. На боте находились генерал-адмирал Апраксин и адмирал Крюйс, на веслах сидели флагманы флота вице-адмиралы Сиверс и Гордон и шаубенахты (контр-адмиралы) Сенявин и Сандерс, лот бросал вице-адмирал князь Меншиков, а салютовал из маленьких пушек ботика, отвечая на флотский салют, начальник морской артиллерии фельдцейхмейстер Отто. Сам же Петр I управлял ботиком, сидя на руле.

Через год бот торжественно отвезли в Петропавловскую крепость. Там он и хранился после смерти Петра I, сперва просто под навесом из парусины, а в 1761 году архитектор А. Ф. Вист построил для хранения реликвии Ботный домик — небольшой изящный павильон, увенчанный статуей Навигации. В Ботном домике судно хранилось вплоть до 1931 года и за все это время покидало его только несколько раз — для участия в торжественных церемониях.

В 1928 году ботик перевели в Птичий вольер Петергофского парка, а в 1940‑м — передали в Центральный Военно-морской музей. Там он хранится и поныне, являясь одним из самых ценных экспонатов.

Самый знаменитый в нашей стране корабль-памятник стал одним из символов нашего города. Однако судьба крейсера могла сложиться и так, что его пустили бы на слом. Еще в 1919 году, во время наступления Юденича на Петроград, «Аврору» собирались затопить в фарватере на подступах к Кронштадту, чтобы преградить морской путь в город. А в 1941 году корабль собирались исключить из списков флота, с него сняли большую часть орудий, из экипажа оставалось всего 17 моряков. Во время одного из обстрелов крейсер получил столь серьезные повреждения, что команда вынуждена была затопить его, посадив на грунт.

Но через три года, почти в самом конце войны, в Ленинграде открылось Нахимовское училище. Адмирал флота И. С. Исаков — сторонник сохранения крейсера, обратился к наркому ВМФ с предложением: «В связи с передачей Петровского дворца под Нахимовское училище и целесообразностью иметь при каждом училище свой блокшив (несамоходное судно, оставленное в гавани и используемое в качестве лазарета, таможенного пакгауза, склада и проч., в том числе для подготовки личного состава. — Прим. ред.) для элементарной морской подготовки прошу Вашего согласия… Передать „Аврору“ Нахимовскому училищу со штатом 103 человека. Оборудовать „Аврору“ как учебный блокшив и музей революционной истории, сохранив его исторический силуэт».

24 августа 1944 года исполком Ленгорсовета принял постановление: «Краснознаменный крейсер „Аврора“ установить у Петроградской набережной по реке Большая Невка, против здания Ленинградского Нахимовского военно-морского училища». Полузатопленный у Ораниенбаума корабль был поднят, а 13 сентября — переведен в Ленинград. Ремонт продлился несколько лет, и только 18 ноября 1948 года крейсер ошвартовался у Петроградской набережной.

В качестве блокшива для нахимовцев корабль служил вплоть до 1961 года. Но постепенно корабль все больше превращался в музей. В 1956‑м он получил статус филиала Центрального военно-морского музея, в 1960‑м стал памятником, охраняемым государством.

В Петербурге и его окрестностях целых четыре подводных лодки-памятника. Две настоящих и два макета в натуральную величину.

Как известно, первая попытка построить подводную лодку в России была предпринята еще при Петре I. В 1718 году мастер Ефим Никонов подал царю челобитную, в которой обещал, что «сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец». Первые испытания модели этого «потаенного судна» в присутствии Петра I прошли в озере Сестрорецкий разлив. И хотя дальнейшие испытания завершились провалом, в память о дерзости инженерной мысли 2001 году на берегу озера был установлен в качестве памятника макет того самого «потаенного судна».

Более удачную попытку создать подводную лодку совершил в 1870‑е годы изобретатель Степан Джевецкий. В 1880‑м в Гатчине, на Серебряном пруду, Джевецкий продемонстрировал лодку цесаревичу Александру Александровичу (будущему императору Александру III). Надо заметить, что Джевецкий ко всему прочему знал толк в продвижении своих изобретений. Зная, что на испытаниях будет присутствовать не только сам цесаревич, но и его супруга, Джевецкий (как пишет в своих воспоминаниях академик А. Н. Крылов) «вышел на пристань, преклонил колено и подал царице великолепный букет орхидей, сказав: „C'est le tribut de Neptune à Votre Majesté“ (Это дань Нептуна вашему величеству)».

Подлодка Джевецкого была принята на вооружение. По разработанному образцу было построено 50 лодок, так что лодка Джевецкого стала первой в мире серийной субмариной. Впрочем, боевые качества ее были достаточно сомнительными. Скорость ее не превышала трех узлов (5,4 км/час), поскольку двигателем лодки являлась мускульная сила экипажа — моряки ногами крутили педали, приводившие в движение винт. И потому неудивительно, что довольно скоро лодки Джевецкого были сняты с вооружения. Только несколько лодок впоследствии приняли участие в Русско-японской войне, но никаких успехов им добиться так и не удалось.

Тем не менее, одна из лодок Джевецкого выставлена в экспозиции Центрального военно-морского музея, а в 2006 году в Гатчине в качестве памятника установлен ее макет.

В 1989 году на Васильевском острове установили подводную лодку Д‑2 «Народоволец», а в 1993‑м на ней открылась музейная экспозиция. Д‑2 относится к подводным лодкам серии «Д», первой серии, разработанной в СССР. Всего построено шесть лодок этой серии, все они были заложены в 1927‑м году, носили «революционные» названия (самая первая лодка получила название «Декабрист» — отсюда и буквенный индекс всей серии) и воевали на всех морских театрах Великой Отечественной — на Черном море, на Балтике и на Баренцевом море.

Д‑2 воевала на Балтике. На ее рубке нарисована красная звезда, в центре которой цифра «5». Именно так в советском подводном флоте обозначали победы. Надо заметить, что пятерка эта весьма лукава. В наиболее авторитетном на сегодняшний день справочнике А. В. Платонова «Энциклопедия советских подводных лодок. 1941–45» указано, что советское командование признало за лодкой три потопленных и один поврежденный транспорт. А по немецким документам подтверждается только один потопленный и один поврежденный транспорт. Впрочем, на фоне других подлодок советского флота времен Второй мировой результат этот не так уж плох. К сожалению, советский флот тех лет отличался как технической отсталостью, так и низкой подготовкой личного состава, а на Балтике к этим бедам прибавились огромные сложности с базированием флота после того, как под нашим контролем остался только клочок Финского залива. Поэтому достижение даже таких, не очень больших, результатов было подвигом.

Последняя подводная лодка, вставшая на вечную стоянку в нашем городе, — С‑189. Это субмарина 613‑го проекта — самого массового за всю историю советских ВМФ (всего в СССР построено 215 подлодок проекта 613, еще 21 лодку по этому проекту построили в Китае). С‑189 сошла со стапелей в 1954 году и несла службу вплоть до 1990 года, когда ее вывели из состава флота. Списанная лодка тихо ржавела у причала, а в 1999‑м прямо у причала и затонула. К счастью, бывший подводник, а ныне бизнесмен Андрей Артюшин выделил средства на ее восстановление. В 2005 году С‑189 подняли и отремонтировали на Канонерском заводе, и в 2010‑м она встала у причала на набережной лейтенанта Шмидта. Сейчас в ней расположен частный музей подводного флота, открытый для всех.

С упоминания торпедного катера в Гавани мы начали эту статью. Считается, что это катер типа «Комсомолец», которым во время войны командовал Герой Советского Союза А. И. Афанасьев. Однако если мы внимательно присмотримся к судну, то заметим на его мачте обтекатель радиолокатора. Это говорит о том, что перед нами не «Комсомолец» (проекта 123) времен Великой Отечественной, а его потомок — катер проекта 123 К. Такие катера строились с 1951 по 1955 год серией в 205 единиц. Увы, в СССР частенько использовали для памятников Великой Отечественной не ту технику, которая соответствовала бы по времени историческим событиям, а ту, которая имелась в наличии на армейских складах.

Мемориальная табличка на самом памятнике, впрочем, и не утверждает, что это катер времен Второй мировой. На ней просто сказано, что это «катер-памятник героическим морякам торпедных катеров Краснознаменного Балтийского флота». Однако совсем по-другому выглядит утверждение на той же табличке, что «Торпедные катера КБФ за годы войны потопили 119 и повредили 36 кораблей и судов противника». В 70‑е годы именно о таких успехах, основываясь на рапортах моряков, писала официальная советская история. К сожалению, сравнив эти заявки с документами противника, мы обнаружим совсем иную картину: всего лишь шесть потопленных и один поврежденный корабль.

Самым известным в мире из всех кораблей-памятников Петербурга является, пожалуй, ледокол «Красин». Построенный в 1916 году на английских верфях ледокол изначально носил имя «Святогор». Начало его биографии вышло весьма бурным. В 1918 году ледокол затопили, чтобы не пропустить в Архангельск интервентов. Впрочем, англичан это не остановило: они довольно легко подняли ледокол и увели судно с собой. Выкупили «Святогор» только в 1922 году при активном участии тогдашнего торгпреда в Великобритании Леонида Красина. И когда Красин в 1927‑м скончался, ледокол получил его имя. А уже на следующий год имя «Красин» прогремело на весь мир.

Экспедиция к Северному полюсу на дирижабле «Италия», которую возглавлял генерал Умберто Нобиле, на обратном пути потерпела катастрофу. Обледеневший дирижабль ударился гондолой об лед. Один из членов экипажа погиб, еще шестеро пропали без вести (неуправляемый дирижабль, на котором они находились, унесло), а девять человек (среди которых был и Нобиле) остались среди льдов. К счастью, у них оказалось при себе радио. Первым услышал сигнал не профессионал, а радиолюбитель — Николай Шмидт в поселке Вохма Костромской области. И 16 июня из Ленинграда на помощь экспедиции отправился «Красин».

Мощный ледокол пробился через льды. Утром 12 июля были спасены штурманы дирижабля Мариано и Цаппи (они вместе с метеорологом Мальмгреном пытались самостоятельно дойти до берега, Мальмгрен не смог идти дальше и попросил оставить его умирать). А вечером того же дня со льдины были сняты оставшиеся пять членов экипажа «Италии» (Нобиле еще 23 июня вывезли со льдины самолетом). Это был настоящий триумф «Красина», да и всей нашей страны. Еще более усилил этот триумф новый подвиг ледокола — на обратном пути он спас немецкий пассажирский лайнер «Монте Сервантес», который получил пробоины, налетев на лед. За этот успешный поход «Красин» 28 октября 1928 года был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Ледокол продолжил свою будничную работу на Северном морском пути. Водил он караваны и в годы Великой Отечественной войны (в 1941–42‑м он даже совершил кругосветное путешествие). А в 1956–60‑х прошел реконструкцию, настолько изменившую его облик, что в фильме «Красная палатка», посвященном экспедиции Нобиле, роль «Красина» пришлось исполнять ледоколу «Сибиряков» (бывший финский ледокол «Яакарху»). В 1972 году «Красин» передали в Министерство геологии РСФСР в качестве научно-исследовательского судна. И наконец, еще через двадцать лет, он стал кораблем-музеем, который все мы можем посетить — на 23‑й линии Васильевского острова.