Дуэльный Петербург

На юге от города, рядом с Волковой деревней, когда-то располагался большой пустырь, называвшийся Волково поле. О нем нам сейчас напоминает название улицы Волковский проспект. 24 ноября 1817 года здесь состоялась одна из самых известных дуэлей: стрелялись кавалергардский штаб-ротмистр В. В. Шереметев и камер-юнкер граф А. П. Завадовский. Драться намеревались не только сами дуэлянты, но и их секунданты: будущий декабрист А. И. Якубович и будущий автор комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедов.

Причиной дуэли стала знаменитая балерина А. И. Истомина (именно к ней относятся строки из «Евгения Онегина»: «Блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна»). Около двух лет она была возлюбленной Шереметева и жила на его квартире, но в ноябре 1817‑го у них произошел разрыв. 5 ноября Истомина отправилась на чаепитие к Грибоедову, делившему квартиру с Завадовским. Как позднее показывала на следствии балерина: «Вскоре приехал и Завадовский, где он, по прошествии некоторого времени, предлагал ей о любви, но в шутку или в самом деле, того не знает, но согласия ему на то объявлено не было, с коими посидевши несколько времени, была отвезена Грибоедовым на свою квартиру». Через несколько дней Истомина примирилась с Шереметевым и рассказала ему об этой встрече. Снедаемый ревностью Шереметев вызвал Завадовского на поединок.

Первым стрелял Шереметев. Его пуля оторвала у Завадовского кусок воротника. Завадовский «целился очень долго, сделал два раза вспышку на полке и один раз осечку и только после этого выстрелил в Шереметева»… На следующий день Шереметев скончался.

Из-за рокового исхода Грибоедов и Якубович не стали в тот же день стрелять друг в друга, но когда на следующий год они встретились в Тифлисе, поединок состоялся. Пуля попала Грибоедову в кисть руки (позднее именно по этому увечью опознали обезображенное персами после разгрома русского посольства в Тегеране тело Грибоедова).

В наши дни мы вряд ли найдем на бывшем Волковом поле какие-либо следы далеких событий. Местность эта давно превратилась в промзону. Другие дуэльные места сохранились много лучше. В 1820‑е годы у дуэлянтов был весьма популярен парк Лесотехнической академии. На одной из аллей парка сейчас стоит стела, по обеим сторонам от которой врыты в землю каменные тумбы. Памятник отмечает место самой знаменитой дуэли, происшедшей здесь — поединка подпоручика Семеновского полка К. П. Чернова с флигель-адьютантом В. Д. Новосильцевым.

Эта история началась в 1824 году, когда Новосильцев познакомился с сестрой Чернова. Молодые люди понравились друг другу, и Новосильцев сделал предложение. В августе они обручились. К несчастью, их браку категорически воспротивилась мать Новосильцева (урожденная графиня Орлова), не считавшая дочь безвестного и небогатого армейского офицера парой своему сыну. После того Новосильцев три месяца не подавал о себе никаких вестей. Такое его поведение ставило под сомнение честь девушки, и в декабре 1824‑го Константин Чернов отправляется в Москву с целью вызвать Новосильцева на дуэль. Дуэль была назначена на январь 1825 года, однако мать Новосильцева приложила все усилия, чтобы защитить своего сына. При посредничестве московского генерал-губернатора Д. В. Голицына было достигнуто примирение. «Новосильцев объявил.., что никогда не оставлял намерения жениться на Черновой… Мать Новосильцева тогда же письменно изъявила согласие на брак своего сына».

В марте между Черновым и Новосильцевым вновь вспыхнула ссора. До Новосильцева дошли слухи, будто бы Чернов говорил, «что принудил его жениться». Теперь уже Новосильцев вызвал Чернова на дуэль. Но снова было достигнуто примирение — Чернов заявил, что не говорил такого, а Новосильцев вновь подтвердил намерение жениться на его сестре.

Но Новосильцева не собиралась мириться с этим браком. По ее просьбе командующий 1‑й армией фельдмаршал Остен-Сакен потребовал от отца девушки генерал-майора П. К. Чернова, подчинявшегося ему по службе, чтобы тот официально отказал Новосильцеву. Это событие стало последней каплей. Константин Чернов вновь вызвал Новосильцева на поединок. Условия его были смертоносны: «стреляться… с дистанции восемь шагов… дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять…; вспышка не в счет, равно осечка. Секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху. Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру».

Понимая, что он скорее всего погибнет, Чернов оставил прощальное письмо, в котором есть такие слова: «Пусть паду я, но пусть падет и он, в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души». Дуэль состоялась 10 сентября 1825 года. Оба ее участника были смертельно ранены — Новосильцев в бок (пуля попала в печень), Чернов в висок.

Константин Чернов скончался через 12 дней. Поручик был членом Северного общества декаб-ристов (сам К. Ф. Рылеев был его секундантом), и многие его члены нанесли ему прощальный визит. Впрочем, на стороне Чернова были, пожалуй, симпатии всего общества: недаром за его гробом одними из первых шли секунданты Новосильцева.

Похороны Чернова стали первой в России уличной манифестацией. Проводить его вышли сотни людей. Молодые офицеры сняли гроб с катафалка и на плечах пронесли его от казарм Семеновского полка (недалеко от нынешнего ТЮЗа) до Смоленского кладбища. Там, у церкви Смоленской иконы Божией Матери, его и похоронили (небольшой памятник можно увидеть и в наши дни — гранитную колонну с урной из белого мрамора наверху). В. К. Кюхельбекер собирался прочесть над могилой свое стихотворение «На смерть Чернова», начинающееся словами: «Клянемся честью и Черновым: Вражда и брань временщикам, / Царя трепещущим рабам, / Тиранам, нас угнесть готовым!» Во избежание политического скандала Кюхельбекеру не дали этого сделать, но стихи вскоре разошлись по всему Петербургу в списках.

Новосильцев после дуэли сумел добраться только до трактира, расположенного неподалеку. Там он и скончался через два дня. Его смерть стала огромным ударом для матери, для которой сын составлял весь смысл ее жизни. «Когда несчастная мать получила это ужасное известие, она тотчас отправилась в Петербург, горько, может статься, упрекая себя в смерти сына. На месте том, где он умер, она пожелала выстроить церковь и, испросив на то позволение, выстроила. <…> Она была в отчаянии и говорила Филарету (митрополиту Московскому. — Ред.): „Я убийца моего сына; помолитесь, владыка, чтоб я скорее умерла“» (по воспоминаниям Е.П. Яньковой).

Купив трактир, в комнате которого умер ее сын, Новосильцева построила на этом месте церковь. Храм был заложен 1 мая 1834 года и освящен 15 мая 1838 года. Еще через четыре года были закончены три окружающие храм корпуса Орлово‑Новосильцевской богадельни. Автором проекта был архитектор Иосиф Шарлемань. У офицеров Петербурга существовал обычай в случае грозящей опасности (а особенно перед дуэлью) приходить молиться в этот храм. При советской власти храм снесли, но корпуса богадельни мы можем увидеть и сегодня. Их адрес: пр. Энгельса, 1, 3 и 5. Одновременно с закладкой церкви на месте дуэли были установлены каменные тумбы, расположенные на расстоянии барьеров. А в 1988‑м году была установлена стела по проекту архитектора В. С. Васильковского.

Самым известным среди дуэльных мест Петербурга является Черная речка. Здесь произошла дуэль Пушкина с Дантесом, на предположительном месте которой сейчас стоит памятник. Попытка установить точное место поединка была сделана только через двадцать лет после самого события. По просьбе издателя Исакова секундант Пушкина Данзас показал ему место дуэли. Исаков составил план, который опубликовал в одной из петербургских газет. В 1880 году в журнале «Нива» появилась заметка под названием «Где настоящее место дуэли Пушкина». Ее автор, художник В. Я. Рейнгардт, предполагал несколько иное место, основываясь на показаниях В. Д. Мякишева, отец которого оказался свидетелем поединка.

Неудивительно, что когда в 1899 году гласный Городской думы Г. Ф. Исеев предложил «озаботиться сохранением для будущих поколений памяти о месте дуэли Пушкина», городская управа отказала ему, мотивируя это тем, что «не имея в виду точных данных, по которым место поединка Пушкина может быть признано несомненным,.. не представляется достаточных оснований к осуществлению предложений гласного Исеева». Тем не менее, в том же году на средства Скакового общества (именно ему в те времена принадлежала эта территория, расположенная по соседству с Комендантским ипподромом) был установлен небольшой памятник — гипсовый бюст Пушкина на кирпичном постаменте.

В 1919‑м, в неразберихе Гражданской войны бюст был сбит с пьедестала и пропал. В 1927 году на пьедестал прикрепили бронзовую мемориальную доску, но вскоре она тоже пропала. В 1935‑м здесь установили обломленную гранитную колонну, созданную по проекту архитектора Е. И. Катонина. И наконец в 1937‑м, к 100‑летию со дня смерти Пушкина, был установлен существующий поныне обелиск, украшенный бронзовым медальоном с портретом поэта. Его автор — архитектор А. И. Лапиров, автор медальона — скульптор М. Г. Манизер.

Дуэль Пушкина не стала последним поединком в этих местах. Дрались здесь даже в начале прошлого века. Дрались военные (в это время для них дуэли были официально разрешены), политики, поэты. Впрочем, многие из этих историй производят уже не трагическое, а комическое впечатление.

24 июня 1908 года собрались дуэлировать два депутата Государственной думы — один из лидеров крайне правых Н. Е. Марков и представитель кадетов О. Я. Пергамент. В роли секундантов Маркова выступали известные правые депутаты В. М. Пуришкевич и В. В. Шульгин. Однако политики плохо умели держать язык за зубами, так что когда участники дуэли прибыли на место, их уже ожидала толпа репортеров. «Большая группа собравшихся оживленно беседовала, курила. Появились откуда-то конфеты, фрукты». А когда дуэлянты наконец-то приготовились взять оружие, появилась полиция, и пристав Лесного участка распорядился прекратить дуэль и арестовал пистолеты.

Через два дня, когда Марков и Пергамент решили повторить попытку поединка, они благоразумно отправились подальше от Петербурга — в имение бывшего столичного губернатора А. Д. Зиновьева, расположенное на правом берегу Невы, неподалеку от Шлиссельбурга. Там они сделали по выстрелу, благополучно промахнулись, пожали друг другу руки и на обратном пути распили несколько бутылок шампанского.

А 22 ноября 1909 года в этих местах произошла самая известная «литературная дуэль» Серебряного века. К барьеру вышли два поэта — Н. С. Гумилев и М. А. Волошин. Со стороны Гумилева секундантами были поэт М. А. Кузьмин и драматург и шахматист Е. А. Зноско-Боровский, со стороны Волошина — писатель А. Н. Толстой и князь Шервашидзе.

Об этой дуэли существует множество воспоминаний, из-за чего очень сложно понять, как именно она проходила и что послужило ее причиной. Непосредственным поводом стала пощечина, которую Волошин дал Гумилеву. Как считал Волошин, Гумилев некорректно высказывался об их общей знакомой — Е. И. Дмитриевой (писавшей стихи под псевдонимом Черубина де Габриак). Вопрос о том, говорил ли что-либо некорректное Гумилев или нет, установить невозможно — по этому вопросу мемуаристы расходятся друг с другом. Так или иначе, пощечина была дана.

Надо заметить, что хотя конфликт между поэтами был самый настоящий, они не смогли удержаться от элементов «ролевой игры». Поэтому стрелялись «если не той самой парой пистолетов, которой стрелялся Пушкин, то во всяком случае современной ему». И неудивительно, что местом поединка выбрали именно Черную речку. Все шло наперекосяк. И Гумилев, ехавший на автомобиле, и Волошин, ехавший на извозчике, застряли в сугробах. Волошин решил идти к месту дуэли пешком и потерял в снегу калошу, которую оба дуэлянта и их секунданты долго искали. Наконец, дуэлянты встали к барьеру. Гумилев промахнулся, пистолет Волошина дважды дал осечку. Секунданты остановили дуэль, но оба ее участника так и не примирились. Финалом истории стали штраф в 10 рублей, наложенный на участников полицией, и ехидное зубоскальство в газетах:

Сергей Бабушкин