Отцы и дети

Практика духовного руководства — одна из самых древних в Православной
Церк­ви. Сформировавшись в первые века нашей эры под влиянием монашества, она вошла в обиход по­всеместно и тесно связана с Таин­ством Покаяния. Сегодня в большинстве храмов перед ­Прича­стием мирянин должен испо­ведоваться священнику. Для чего это нужно и как правильно выстроить отношения с духовником? Об этом рассуждают журналист Андрей Зайцев и клирики Санкт-Петербургской епархии.
Раздел: Острый угол
Отцы и дети
Журнал: № 12 (декабрь) 2008Автор: Андрей ЗайцевФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 14 марта 2013
Практика духовного руководства — одна из самых древних в Православной Церк­ви. Сформировавшись в первые века нашей эры под влиянием монашества, она вошла в обиход по­всеместно и тесно связана с Таин­ством Покаяния. Сегодня в большинстве храмов перед ­Прича­стием мирянин должен испо­ведоваться священнику. Для чего это нужно и как правильно выстроить отношения с духовником? Об этом рассуждают журналист Андрей Зайцев и клирики Санкт-Петербургской епархии.

У одной из современных православных писательниц есть такой эпизод. Героиня романа попадает в монастырь и видит небольшого старичка в черной одежде, за которым бежит толпа женщин. Героиня спрашивает рядом стоящих паломников, что это за человек и что это за толпа бегущих. В ответ она услышала, что старичок в черном — это старец, а его «преследователи» — это его «духовные чада». Сама того не подозревая, писательница показала одну из самых острых проблем в современном Православии, которую руковод­ство нашей Церкви еще в конце прошлого века назвало термином «младостарчество».



Мы приходим к духовнику с тем, чтобы встретить проводника до дверей Царства Божия. Но если он сам там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен задумываться каждый духовник, каждый священник, к которому приходят люди на исповедь.

Митрополит Сурожский Антоний, «О духовничестве» (2000)



Иными словами, речь идет о довольно странной, но весьма распространенной сегодня практике. Так, некоторые священнослужители в декларативной форме дают мирянам советы и приказания, касающиеся самых разных сторон их жизни: от того, какие книги им читать, на какую работу им устраиваться, до приказов жениться на конкретной девушке или, напротив, не жениться и уходить в монастырь. Это, конечно, примеры наиболее грубых искажений в отношениях, которые существуют между духовниками и их духовными чадами, но они убедительно показывают наличие определенного кризиса в нашей Церкви.



_20078.jpgИерей Константин Костромин
Учебники» и «учителя»

Духовное руководство. Для чего оно нужно? Ведь все, что нужно для христианской жизни, уже написано в Библии и книгах Святых отцов? Ответ здесь не очень простой. Можно привести в пример различия между школьными учебниками и учителями. Учебники, безусловно, являются базой, но тот живой опыт, который пережил учитель, является незаменимым. Учебник дает возможность получить важную информацию и для пастыря, и для мирянина. Но в то же время живой опыт и живая передача, которыми владеет учитель, стоят особняком и как бы иллюстрируют все то, что написано в учебниках или в священных книгах.





Институт духовничества — один из самых важных в Православной Церкви, но все же в своей исторической форме — с той, с которой мы сталкиваемся в нашей повседневности, — как любое дело рук человеческих, он не лишен недостатков. Причем заблуждения, окружающие современную практику духовничества, носят двусторонний характер. С одной стороны, это некомпетентность пастырей, особенно молодых, практикующих на исповеди методику «грубого нажима». Многие из нас слышали исто­рии людей, которые с недоумением выходили из храма после странной исповеди или беседы со священником. Многие сами пережили трагедию разочарования.

С другой стороны, не менее (а может и более) важны наши заблуждения, то есть мирян, «бегающих» за «старцами». Люди во все времена искали чудес и стремились переложить ответственность за свою жизнь на другого, и в этом смысле наличие духовника — это большой соблазн, открывающий дорогу духовному инфантилизму. Достаточно вспомнить успех весьма среднего, но крайне популярного сегодня фильма «Остров», чтобы понять тот факт, что многие, приходя в Церковь, хотят встретить не Христа, а того самого необычного «старца». В мечтах они уже представляют себе, как прозорливый монах или священник посмотрит, произнесет разрешительную молитву, прикажет уйти с работы, и все в порядке: слепые видят, глухие слышат, а хромые ходят… Между тем реальность весьма далека от подобной идеальной картинки.



mitrofanov.jpgПротоиерей ­Георгий ­Митрофанов
Психологи поневоле

Практика обязательной исповеди перед каждым причащением накладывает тяжелое бремя на людей, не имеющих опыта исповеди. Если говорить в целом, то в лучшем случае на исповедь приходят люди, имеющие лишь опыт размышления над своим душевным состоянием. Священникам, в свою очередь, тяжело, будучи ограниченными во времени, принимать большое количество людей. Поэтому, как правило, нынешняя исповедь имеет два вида. В первом случае это формализованный, стандартный, краткий обмен вопросами и ответами ввиду всевозможных стесняющих священника обстоятельств. Во втором же случае, это, увы! эмоциональная беседа, когда священник идет на поводу у исповедующегося, дает малозначительные комментарии, долго и внимательно слушает, а в конце почему‑то дает разрешительную молитву без какого‑либо на то основания. Когда все это практикуется годами, священники разучиваются по‑настоящему исповедовать, а прихожане так и не могут научиться этому Таинству. То есть получается некий замкнутый круг. Но в данной ситуации, если батюшки и становятся психологами, то поневоле. Каждый из них, мне кажется, отказался бы от такой формы общения с прихожанами, но людям свойственно проявлять сочувствие. Конечно, смысл Таинства при этом искажается. В лучшем случае разговор приобретает характер исповедования помыслов, а чаще всего — душевной беседы, не обязывающей прихожанина пересмотреть свой путь. Искажение Таинства — серьезная опасность как для священника, так и для исповедующегося.



Более того, ставя «любимого батюшку» на недосягаемый «пьедестал почета», «почитатели» невольно заставляют его вести себя соответ­ствующим образом, подчас превращая его в пародию на древних подвижников. Очень ясно говорил об этом митрополит Сурожский Антоний: «Столько людей стараются поставить священника, к которому они ходят постоянно, в положение, какого он не может занимать, делают из него «старца», хотя он ­просто честный, добрый приходской священник. Если вы упорно ему внушаете, что он гений, то… мало кто не верит. Потому что, во‑первых, трезвых людей меньше, чем нетрезвых, а во‑вторых, случись, что его слово исполнилось, — вот вам и доказательство! И надо говорить верующим, чтобы они не ставили священников в такое положение».

Еще один момент, о котором часто забывают и миряне, и некоторые священники, общающиеся между собой, — это умение держать дистанцию. Странно смотрится ученик или студент, рассказывающий преподавателю, какой сотовый телефон он себе купил или о своих болезнях. Между тем духовника (под этим словом часто понимают просто священника, у которого более или менее регулярно исповедуются) очень часто уведомляют и о своих болезнях, и о своих отношениях с супругой, и еще много о чем, что отнюдь не всегда входит в понятие исповеди. Наконец, священника часто рассматривают и как психолога, и как педагога, и как «экономического советника». К нему могут приходить с жалобами на депрессию или за советом, как купить или продать квартиру, подчас забывая о том, что человек на исповеди должен говорить о собственных грехах или сложных духовных ситуациях, а священник является «только свидетелем», о чем говорится в одной из молитв в чине исповеди.



Ranne.jpgПротоиерей Даниил Ранне
Не пути, но направления

Очень часто в роли пастырей в современной Церкви выступают молодые неопытные священники. Может ли такой молодой священник быть духовным руководителем по отношению к пожилым, состоявшимся людям, опыт христианской жизни которых значительно превышает опыт священника? Сложный вопрос.

Приходящий на исповедь человек должен иметь веру, что через священника Господь желает «уврачевать» его. Но в то же время ему следует помнить о том, что в священнике есть и человеческое, иногда греховное, а иногда и невежественное начало. И, базируясь на своем христиан­ском опыте, не идти за «слепым» слепо.

Духовный руководитель ведет человека в Царствие Небесное. Как он может кого‑то привести туда, если в своем пути он отстал от тех, кто приходит к нему за советом? Не может. Но существует опыт Церкви, который священник обязан знать. И приходящему к нему он должен быть готов честно ответить:
— Я не могу ответить Вам на Ваше вопрошание. Я не могу вести Вас. Но могу помочь Вам самому ответить на свой вопрос, исходя из того опыта Церкви, который я знаю.

Можно ли назвать это духовным руководством? Наверное, да. Потому что священник — не командир, который отдает приказы своим солдатам, а соучастник человеческой жизни. Если хотите, он — любящий отец своих детей, который не заставляет их повиноваться, а говорит им об их свободе и об их ответ­ственности за свои решения, предлагая или подсказывая не пути, но направления движения ко Христу.



Разумеется, это совершенно не означает, что со священником нужно строить формальные отношения, но и изливать свою душу человеку, о котором вы совсем ничего не знаете, тоже не стоит. В противном случае вас может постигнуть разочарование в том идеальном образе духовника или духовного чада, который вы сами себе создали.

Андрей Зайцев

Поделиться

Другие статьи из рубрики "Острый угол"